Овеянных первой оттепелью. Январским вечером 1930 года в хутор Гремячий Лог въезжает верховой. Он спрашивает у встречной женщины, где живет Яков Лукич Островное. Та указывает на курень за тополем. Гость спешивается, вводит в калитку коня и спрашивает хозяина, помнит ли он Полбвцева. Островнов узнает есаула Александра Анисимовича, с которым он прошел всю германскую войну, расстался в Новороссийске, — Островнов думал, что есаул уплыл в Турцию. Поужинав, хозяин и гость уединяются для беседы.
В райком приезжает Давыдов, один из «двадцатипятитысячников». Он рабочий путиловского завода, в прошлом моряк. Секретарь райкома объясняет его задачу — ехать сегодня же проводить сплошную коллективизацию. Обсуждается тактика поведения: кулакам спуску не давать, но в то же время стараться не отпугнуть середняка.
Давыдов приезжает в Гремячий Лог, отправляется в сельсовет, где застает секретаря партячейки Макара Нагульнова и председателя сельсовета Андрея Разметнова. Давыдов заговаривает о колхозе, предлагает завтра же провести собрание бедноты и актива. Нагульнов сообщает, что у них есть «товарищество по совместной обработке земли», но у него нет ни средств, ни техники, так как туда входит одна беднота. В 20-м году у них была коммуна, но «распалась от шкурничества». Кроме того, в этом ТОЗе председатель — плохой хозяин, который «разорил ТОЗ вчистую», сменял племенного быка на испорченный мотоцикл (за это и прозвище получил — Менок). Разметнов предлагает в председатели Островнова Якова Лукича, «своего человека» и рачительного хозяина. Нагульнов, напротив, не доверяет Островнову, ему кажется, что тот «как-то на отшибе держится, на отдельке».
Всю ночь проговорили Яков Лукич и Половцев. Островное спрашивает, везде ли коллективизация. Половцев отвечал утвердительно. Яков Лукич жалуется на Советскую власть — забирают хлеб, взамен дают расписки, рассказывает о своем хозяйстве, о том, как он вырастил кобылу, которая заняла на сельскохозяйственной выставке призовое место, как начал «прислухаться» к агрономам, как стал «культурным хозяином», как Советская власть приказывала сеять все больше, и теперь его могут причислить к кулакам. Яков Лукич не хочет в колхоз, так как он свое хозяйство потом и кровью наживал, а другие ничего не делали. Половцев вспоминает, как он еще при отступлении предупреждал казаков: «Горько ошибетесь, ребята! Прижмут вас коммунисты, в бараний рог скрутят. Всхомянетесь вы, да поздно будет». Половцев рассказывает, что ему не удалось уйти из Новороссийска, так как их предали, бросили добровольцы и союзники. Половцев вступил в Красную Армию, командовал эскадроном. Но по дороге на польский фронт фильтрационная комиссия отрешила его от должности, арестовала и отправила в ревтрибунал. Половцев понял, что его либо расстреляют, либо отправят в лагерь, так как кто-то донес, что он участвовал в казни Подтелкова. Он сбежал, долго скрывался, а в 23-м году вернулся в родную станицу. Документ, что он воевал в Красной Армии, сохранился, и, несмотря на то что вначале Половцева таскали в ЧК, он как-то отвертелся. До последнего времени Половцев учительствовал. Но вопрос Якова Лукича, зачем нужны колхозы, Половцев отвечает, что таков путь к коммунизму — полнейшее уничтожение собственности: «Все будет общее: дети, жены, чашки, ложки. Ты хотел бы лапши с гусиным потрохом покушать, а тебя квасом будут кормить». «А ежели я так не желаю?» — взвивается Островнов. Половцев отвечает, что его никто и спрашивать не будет. Яков Лукич соглашается, что нужно бороться. Половцев говорит, что у них есть единомышленники и в Москве, и в Красной Армии, и среди казаков. На вопрос Остров- нова, пойдет ли за ними народ, Половцев замечает: «Народ — как табун овец, его вести надо». На прямой вопрос, с ними он или нет, Яков Лукич просит один день, чтобы подумать. На следующее утро он подписывает обязательство до последней капли крови воевать с коммунистами.
Давыдов выступает на собрании, говорит, что его прислали организовывать колхоз и уничтожать «кулака- кровососа». Хорошо было бы организовать колхоз только из бедняков, но у бедняков ничего нет, а для того, чтобы много сеять и убирать, нужны средства и трактора. Казаки спорят: кто соглашается с колхозом, кто сомневается. Любишкин заявляет, что его агитировать за Советскую власть не нужно, что он с кадетами воевал не за то, чтобы богатые опять лучше жили, требует «жилы кулаку перерезать», тогда пойдут в колхоз. Когда начинают голосовать, утверждая список кулацких хозяйств, один из казаков, Тимофей Борщев, воздерживается, мотивируя свой отказ голосовать «за» тем, что один из кулаков — его сосед, от которого он видел много добра. После внушения этот человек при вторичном голосовании с неохотой поднимает руку. Утверждая в качестве кулака Тита Бородина, собрание находится в нерешительности: Давыдову сообщают, что Бородин сам бедняцкого рода, в 18-м добровольцем ушел в Красную Армию, имеет раны и награды, а когда вернулся, занялся хозяйством — и нажил три пары быков и «грызь от поднятия тяжестев». Потом Тит начал нанимать работников и «был ничем, а стал всем», за это и воевал. Тит говорит, что он кормит Советскую власть, а Нагульнова и Разметнова называет «портфельщиками». Давыдов возмущен: «Был партизан — честь ему за это, кулаком стал, врагом сделался — раздавить!» Собрание нехотя голосует за раскулачивание Бородина.
После собрания Нагульнов зовет Давыдова к себе ночевать. Заходит разговор о собственности. Отец Нагульнова был зажиточным крестьянином. Однажды, когда в их огород забралась соседская свинья, мать плеснула на нее варом, свинья сдохла, а через неделю у Нагульновых сгорело 23 копны пшеницы. Отец подал в суд, тяжба тянулась пять лет, пока соседского сына не нашли на гумне убитым, — кто-то пропорол его вилами. Следствие не нашло убийц. Нагульнов вспоминает про войну с немцами, когда, лежа в окопах, он думал, за что он воюет, за чью собственность был отравлен газами, а в гражданскую его контузило, потом «зачало припадками бить», ему дали орден, от которого ему «зараз теплее становится». Заканчивает он тем, что любой ценой надо завлечь всех в колхоз — «все ближе к мировой революции». Нагульнов вспоминает о том, как вместе с Титом Бородиным он был на подавлении восстания в одной из волостей Донецкого округа. Однажды Тит принес тюки, в которых оказалось восемь пар отрубленных ног. Нагульнов возмутился, а Тит возразил, что восставшим поделом, а он этими сапогами всю семью обует. Титу потом и самому было страшно своих поступков.
Андрей Разметнов уходил на службу в 1913 году. У него не было не только на коня, но и на обмундирование. Станичный сбор отправил его за счет войска. Пай земли Андрея взяло станичное правление и сдавало в аренду. В германскую Андрей заслужил три Георгиевских креста. Деньги он отсылал жене и матери. К концу войны жена приехала к нему в полк, пробыла там не сколько дней, а через положенный срок уже у себя в станице родила мальчика. В 18-м Андрей вернулся в станицу, но пробыл недолго — ушел на гражданскую. Был ранен и в госпитале от случайно встреченного станичника узнал, что после разгрома отряда Подтелкова в Гремячем Логе белые казаки, мстя Разметнову за уход в красные, «люто баловались с его женой» и Евдокия наложила на себя руки. Через две недели от простуды умер сын Разметнова. Вернувшись в станицу, Андрей узнал, что его жену насиловал Аникей Девяткин, и бросился к нему домой. Встретив там отца Аникея, Андрей собрался было зарубить его, но появилась жена обидчика с кучей малышей и крикнула, чтобы он тогда рубил всех, так как они — дети насильника. Андрей отступил и со словами: «Счастье твое!.. Детишки…» — ушел. Через два года Разметнов возвратился с польского фронта. Мать Андрея уговаривала его жениться, но он отмалчивался. Потом сошелся с Мариной, вдовой убитого под Новочеркасском вахмистра, женщиной, десятью годами старше его. Она пригласила его покрыть крышу, говорила, что мужа своего вахмистра Пояркова любила лишь за смелость. Разметнов остался у нее ночевать и с того дня часто бывал в доме Марины. Она же «будто двадцать лет сбросила», стала ходить на собрания, следить, не заигрывает ли там Андрей с молодыми бабами. Она отдала ему всю одежду мужа, и он не стыдился щеголять в вахмистровых рубахах и штанах, которые были ему немного узки и коротки. И вот теперь после собрания Разметнов пошел прямиком к Марине и предложил ей подать заявление в колхоз. Та отказалась. Андрей разозлился и ушел к себе домой.
Утром следующего дня перед правлением собирается «четырнадцать человек гремяченской бедноты». Нагульнов отказывается идти раскулачивать Дамасковых, так как его жена Лушка живет с Тимофеем, сыном Фрола Дамаскова. Тита Бородина нет дома, жена говорит, что он уехал. Быков Тита тоже нет. Нагульнов решает, что Тит увел быков продавать, чтобы не отобрали. Вскочив на коня Тита, Нагульнов бросается в погоню. Нагнав, он приказывает Титу ехать назад. Тот нехотя подчиняется. У Тита с собой оказывается обрез, отдать который Нагульнову он отказывается («Кулак должен быть с обрезом, так про него в газетах пишут») и сетует на то, что зря воевал за «справедливую власть», которая теперь берет их «за хиршу» («загривок»).
В это же время Разметнов направляется к Дамаско- вым. Фрол показывает ему им же подписанную бумагу о сдаче хлеба. Разметнов, говоря, что хлеб здесь ни при чем, начинает описывать имущество. Дамасков не понимает за что. Беднота, пришедшая с Разметновым, взламывает сундуки и радостно изучает их содержимое. Взломав амбар, конфискуют пшеницу. Один из активистов, Молчун, натягивает на ноги валенки Фрола и, пока никто не видит, прямо ложкой ест из бака мед.
В полдень на хутор возвращаются Нагульнов с Титом. За это время Давыдов описал еще два кулацких хозяйства. Нагульнов снова требует у Тита обрез, но у того его уже нет, по дороге избавился. Давыдов угрожает арестом, Тит бросается на Давыдова и рассекает ему бровь. Жена Тита спускает собаку, которая начинает трепать деда Щукаря. Когда суматоха улеглась, Нагульнов пишет в ГПУ записку относительно Тита, и того отправляют в район. Тит грозит Нагульнову, что их пути еще «схлестнутся».
После раскулачивания в сельсовете собираются Давыдов, Нагульнов и Разметнов. Андрей говорит, что больше «воевать с детишками» не пойдет, что у Гаева, которого они раскулачили, детей одиннадцать человек.
Давыдов кричит, что их никто не жалел. Рассказывает, как его отца после забастовки сослали в Сибирь и мать, чтобы прокормить четверых детей, пошла на улицу, на панель. Давыдов вспоминает, как в девять лет он прятался за занавеской, когда мать «приводила гостей». Он убеждает Разметнова, что семьи кулацкие выселяют, «чтобы не мешали строить новую жизнь». У Нагульнова случается припадок, он кричит, что, даже если бы тысячи баб и детишек надо было бы «в распыл для революции», он бы не задумался ни на минуту, всех бы порезал из пулемета.
Назавтра проводят собрание, на котором обсуждается план будущего колхоза. Давыдов рассказывает о жизни рабочих, затем слово дают Кондрату Майданникову, который «всю свою жизнь на бумагу записывает». Тот говорит, сколько у него детей, сколько им нужно хлеба, сколько посеял в прошлом году. Из этих цифр становится ясно, что одному работать сложно и всем нужно в колхоз. При голосовании из 217 «домохозяев» только 67 подняли руки «за». Против,никто не проголосовал, но, когда Давыдов попытался надавить на казаков, выяснилось, что остальные не хотели идти в колхоз.
Придя домой, Майданников прощается с быками, разговаривает с ними, вспоминая, как ухаживал за ними, как они работали, и, заплакав, уходит из сарая. В хате он пишет заявление «в ячейку коммунистической гремяченской партии», чтобы его «допустили в колхоз», «до новой жизни».
В Гремячем строят первые общественные ясли для скота. Майданников замечает, что «трое работают, а десять под плетнем цигарки крутят».
На следующий день колхозники идут раскулачивать старика Лапшинова, который был скупым, рачительным хозяином и успел заранее имущество получше припрятать. Майданников вспоминает, как в свое время Лапши- нов одалживал ему просо на семена: дав две меры, назад требовал три. Лапшинов удивляется: неужели Майдан- никову кто-то дал бы просо даром. Многие сочувствуют Лапшинову, трогательно прощающемуся со своим хозяйством. Бедняк Демка Ушаков пытается отобрать у жены Лапшинова гусыню. Они долго тянут ее друг к другу, пока не отрывают гусыне голову, и Демка «с одной гусиной головой в руках» падает на кошелку с яйцами, которые гусыня насиживала. Все смеются.
Раскулаченные поселяются у своих родственников. Они устраивают сходки, которые посещает кое-кто иэ середняков, восставших против колхоза, и даже двое из бедноты. Среди них — Никита Хопров, артиллерист гвардейской батареи, сослуживец Подтелкова, но в 19-м году служивший в карательном отряде. Он боялся, что участие раскроется, и просил, чтоб Островнов и Лапшинов, знавшие об этом, не выдавали его. Лапшинов пользовался этим — Хопров ему бесплатно пахал, молотил. Яков Лукич не заставлял Никиту работать, но часто заходил в гости, пил водку. Хопров злился на них обоих, но молчал.
По наущению Половцева, который по-прежнему живет у Островнова, Яков Лукич выступает на вторично созванном общем собрании гремяченцев с агитацией за колхоз.
У Островнова — сходка кулаков, идет разговор о том, что появляются офицеры и что народ вот-вот восстанет. Хопров спрашивает об офицере, живущем у Островнова, Яков Лукич отнекивается. Хопров хочет уйти со сходки, Лапшинов его не пускает. В сердцах Хопров бросает, что все они — кровопийцы, что он сначала сам на себя донесет об участии в карателях, но и им не поздоровится. Островнов и Фрол Рваный идут к Половцеву и рассказывают о случившемся. Половцев приказывает взять топор и идти к Хопрову. Хопров открывает постучавшимся, его убивают. Спрашивают у жены, сообщил ли уже Хопров о кулаках, потом убивают и ее.
В станицу приезжает следователь, но найти убийц не может. Нагульнов и Давыдов подозревают, что убийство связано с колхозом, и на одном из собраний колхозники решают выселить кулацкие семьи из пределов Северо- Кавказского края.
Давыдов живет у Нагульновых. Лушка, жена Нагульнова, кокетничает с Давыдовым. Тот пытается поговорить с Макаром, чтобы он подействовал на свою жену. Нагульнов отмахивается, мол, сам разбирайся. Давыдов говорит, что хочет убедить Островнова вступить в колхоз. Нагульнов возражает, говоря, что по натуре Островнов — кулак.
Островнов думает о том, что если бы не Советская власть, он бы, трудясь, жил «сытнее сытого». Яков Лукич — хозяйственный человек, «он не хочет, чтобы мясом его овец питался где-то в фабричной столовой рабочий или красноармеец. Они — советские, а Советская власть обижала Якова Лукича налогами и поборами», не давала вести собственное хозяйство. Когда власть стала отбирать хлеб, скотину, Островнов продал паровой двигатель, купленный им еще в 16-м году, зарыл в кубышке 30 золотых червонцев, кожаную сумку серебра, продал лишнюю скотину, свернул посев. Благодаря такой предусмотрительности он и остался цел. Половцев говорит Островнову, что нужно резать скот, «рвать из-под большевиков землю», что скотину после победы можно будет добыть, быков из Америки пришлют, главное сейчас большевиков задушить. Вдруг к Островнову заходит Давыдов. Половцев поспешно прячется. Островнов дает Давыдову агрономические советы, о которых он читал в журналах. Давыдов уходит от него с пачкой журналов под мышкой и с уверенностью, что Яков Лукич — очень полезный человек.
Сельчане начинают резать скот, чтобы не отдавать его в колхоз. Все подвалы забиты мясом. Дед Щукарь первым зарезал свою телку и так объелся, что потом долго страдал расстройством желудка. Обеспокоенный Разметнов рассказывает Давыдову о массовом убое скота. Давыдов предлагает созвать общее собрание. Делится с Разметновым радостной новостью: из Ленинграда прислали посылку с папиросами и шоколадом, ему приятно, что друзья его не забывают. Разметнов замечает, что Давыдову не грех бы помыться и выстирать одежду, а то рубашку на нем — «шашкой не прорубишь, и пбтом разит, как от мореного коня». Давыдов обещает, что сделает это.
У Нагульнова Давыдов встретил Лушку, которая после выселения Тимофея Рваного ходила как в воду опущенная. Более того, она голосила по Тимофею и с того дня стала «чужаться» мужа. Нагульнов предупредил ее, что она живет у него последние деньки, а там пусть убирается («жарь куда хошь»). Давыдов в тот день упрекнул Нагульнова в перегибе, а тот ответил, что он к бабам равнодушен и весь «заостренный на мировой революции», что он сам разрешил Лушке, если та «нужду имеет», гулять — лишь бы «в подоле не принесла» или «какой хворости не захватила». Но связи с кулацким сыном он ей простить не может, так как в «новую жизню вступает» и «руки поганить» не хочет. И добавил, что, как только произойдет мировая революция, он первый шумнет, чтобы жениться на инакокровных, тогда «все посмешаются, и будет на белом свете такой срамоты, что один телом белый, другой желтый, а третий черный, и белые других цветом ихней кожи попрекают и считают ниже себя. Все будут личиками приятно-смуглявые и все одинаковые». Давыдов разозлился и ушел от Нагульнова на другую квартиру.
И вот теперь, когда Давыдов появился у Нагульнова, тот первым делом отослал жену прочь.
Узнав о том, что станичники режут скот, Нагульнов предлагает ходатайствовать в ЦИК о праве расстреливать тех, кто это делает. Давыдов возражает, что по закону можно «на три года посадить, выселить из края», но расстреливать — это уж слишком, просвещать людей нужно. На следующем собрании Давыдов и Нагульнов сообщают, что тех, кто резал скот, будут исключать из колхоза. Люди начинают жалеть о том, что резали скот, жалуются друг другу.
После собрания Давыдов заходит в конюшню, где стоят колхозные кони. Возле конюшни много народу, дежурит Кондрат Майданников, который объясняет Давыдову, что, как только приходит время кормить коней, люди приходкт и требуют, чтобы их коню дали сена побольше и получше, «народ никак не могет отрешиться от единол ичности ».
Собрание ячейки постановило, что нужно обобществить весь скот и птицу. Помимо этого, было решено развернуть агитационную кампанию за прекращение убоя и с этой целью всем членам партии отправиться по дворам. Давыдов заходит к деду Щукарю, который все еще «страдает животом». Бабка-лекарка ставит ему на живот горшок, «чтобы оттянуло». Дед охает, вопит, что бабка ему порвет живот. Испугавшись, Давыдов разбивает горшок. Щукарь кается, что зарезал корову. На следующий день Щукарь рассказывает сельчанам, что к нему за советом о колхозных делах заходили Давыдов и Нагульнов.
Между бедняками распределяют конфискованную кулацкую одежду. Это поручено Островнову. Щукарь требует выдать ему новую шубу, так как его тулуп при раскулачивании потрепала собака, и получает новый полушубок.
Кондрат Майданников ночью вспоминает свою жизнь — родителей, которые были бедняками, как он был на действительной военной службе и «вместе со своей сотней порол плетью и рубил шашкой бастовавших иваново- вознесенских ткачей, защищал интересы фабрикантов», а затем в 20-м году рубил белополяков и врангелевцев, защищая Советскую власть. Кондрат отвел всю свою скотину на колхозный баз, но все же ему не спится ночью, так как «осталась в нем жалость-гадюка к своему добру». Накануне Майданников видел, как мальчишка-пастух гнал коров на водопой — галопом и, не глядя, какая корова напилась, какая нет, так же галопом погнал назад.
Давыдов сомневается, правильно ли они сделали, обобществив птицу, — слишком мелкое дело для тех, задач, которые стоят перед ними. Он предлагает «всех курей разогнать по домам». Так и делают, преодолев сопротивление Нагульнова.
Давыдов едет с последними новостями в центр. Там ему дают задание довести коллективизацию до 100 %.
Весною колхозники обсуждают, сколько, чего и где им сеять, сколько целины распахать, сколько зерна отложить в семенной фонд. Островнов проявляет себя с самой лучшей стороны — дает дельные советы, своей спокойной уверенностью поднимает дух колхозников.
В Гремячий Лог приезжает агитколонна. Давыдов знакомится и долго беседует с ее командиром, токарем Кондратько.
Половцев по-прежнему живет у Островнова, готовит восстание (чертит карты, рассылает депеши). Островнов живет двойственной жизнью: с одной стороны, он ярый противник коллективизации, с другой — ему нравится хозяйствовать. Он с удовольствием дает Давыдову советы, строит общие коровники, сараи и т. п. Вечером он докладывает Половцеву о том, что произошло за день. Однажды Половцев выходит из себя: когда ему рассказывают о распределении кулацкой одежды среди бедняков, грозит по весне перерезать всех, кто в этом участвовал. Островнов предусмотрительно составил список тех, кто взял кулацкое добро. По совету Половцева Островнов приказывает в стойла быкам насыпать вместо соломенной подстилки песка, якобы для чистоты. Давыдов, не слишком хорошо разбирающийся в сельском хозяйстве, это одобряет. Любишкин предупреждает, что быки померзнут на песке, но Давыдов не слушает, говорит: «Хватит по старинке работать». На следующее утро половина быков не смогла встать. Островнова едва не прогнали с должности завхоза. Давыдов прощает ему, веря, что произошло это по недоразумению.
В дом Островнова к Половцеву приезжает польский шляхтич, бывший хорунжий Лятьевский. На вид ему около 30-ти, он желтолиц, худощав, левый глаз у него зажмурен, видно после контузии. Лятьевский постоянно шутит, острит. Половцев уезжает, оставив Лятьевского, который «оказался человеком непоседливым и по-военному бесцеремонным». Однажды Островнов застал Лятьевского прижимающим его сноху. Лятьевский реагирует на появление Островнова спокойно, предлагает закурить, просит, чтобы тот ничего не говорил сыну. Островнов сыну ничего не сказал, но сноху отхлестал в сарае вожжами. Однажды Лятьевский, выпив, расспрашивает Островнова, зачем тот связался с ними: «Половцеву и мне некуда деваться, мы идем на смерть… Нам терять нечего, кроме цепей, как говорят коммунисты. А вот ты? Ты, по-моему, просто жертва вечерняя. Жить бы тебе да жить, дураку…» Лятьевский добавляет, что он дворянин, и ему было обидно ехать из своей страны и в поте лица на чужбине добывать хлеб насущный:
«А ты? Кто ты такой? Хлебороб и хлебоед! Жук навозный!» Яков Лукич оправдывается, что им из-за налогов житья нет. Лятьевский возражает, что в других странах крестьяне тоже налоги платят, даже большие. Яков Лукич, сбитый с толку, часа два раздумывал над этими словами. Половцев присылает письмо, из которого следовало, что большевики скоро начнут сбор якобы семенного хлеба, который на самом деле пойдет на продажу за границу. Это России грозит голодом, поэтому Островнов должен провести среди крестьян разъяснительную работу.
Сдача семенного фонда идет медленно. Каждый день Нагульнов собирает собрания, грозится, но никаких изменений к лучшему нет. Единоличник Банник, отказавшись сдавать хлеб, в оправдание говорит, что не станет сдавать хлеб, «чтобы его потом на пароходы да в чужие земли»: «Антанабили покупать, чтоб партийные со своими стрижеными бабами катались?» В запале он говорит, что, придя домой, лучше свиньям скормит хлеб, чем отдаст на заготовки. Выйдя из себя, Нагульнов бьет Банника наганом в висок и под угрозой оружия заставляет писать бумагу о том, что он «вредитель, белогвардеец, мамонтовец» и пр. Когда Банник отдает бумагу, Нагульнов угрожает убить его, если тот завтра не привезет хлеб в амбар. Нагульнов идет домой, ему снятся его товарищи, погибшие в боях. К Нагульнову приходит Разметнов и рассказывает, что Банник поехал заявлять на Нагульнова в милицию. Разметнов стыдит Нагульнова, после чего выясняется, что Макар запер в кладовой, где хранилась бухгалтерская отчетность, еще несколько крестьян, отказывавшихся сдавать хлеб. Они просидели там всю ночь. Разметнов освобождает их и хочет извиниться, но те сознаются, что утаивали хлеб, а сейчас «порешили» привезти его. Разметнов думает, а не прав ли Нагульнов, проводя колхозную политику таким образом.
Когда Давыдов узнает о случившемся (он ездил за сортовой пшеницей в район), то идет к Нагульнову, ругает его, грозит поставить вопрос о нем на партячейке, советует брать пример с комсомольца Найденова, который приехал в Гремячий Лог недавно, а «у него все сами хлеб несут без мордобоя и сажания в “холодную”». На следующий день Нагульнов идет по домам вместе с Найденовым. Найденов, войдя в дом, садится за стол, рассказывает веселые случаи из своей жизни, заставляя слушателей смеяться до упаду. Исподволь он переводит разговор на тяжелую жизнь крестьян за рубежом, рассказывает, как капиталисты издеваются над людьми, агитирующими за свержение капитализма. С пафосом повествует о том, как героически погиб румынский комсомолец: даже когда родная мать умоляла его, он не выдал своих товарищей. Неожиданно Найденов переходит к делу, советует хозяевам сдавать хлеб, и те следуют его совету. Нагульнов спрашивает, правда ли то, что рассказывал Найденов о румынском комсомольце. Тот отвечает, что когда-то давно читал об этом в журнале. Нагульнов удивляется: ведь Найденов сказал хозяевам, что прочел это вчера в газете. Найденов отмахивается, говоря, что главное, чтобы люди ненависть почувствовали к палачам и капиталистическому строю, а к нашим борцам — сочувствие.
К середине марта семенной фонд заготовлен полностью. Нужно чинить много плугов, борон. Кузнец Шалый приналег на работу и успел все сделать к нужному сроку. За это Давыдов премировал его привезенными из Ленинграда инструментами. Колхозники одобрительно относятся к премированию Шалого, а тот, не привыкший к таким знакам внимания и обычно довольствовавшийся со стороны хуторян скупыми водочными магарычами, растерянно благодарит, и по знаку Нагульнова «оркестр, составленный из двух балалаек и скрипки», играет Интернационал.
Нагульнов разводится с Лушкой. Однажды она встречается с Давыдовым под предлогом, что ей надо поговорить, как жить дальше. Давыдов советует работать, а не лодырничать. Но Лушка просит найти ей хоть «завалящего жениха» или самому Давыдову взять ее в жены. Давыдов смущается и отвечает: «Девочка ты фартовая, слов нет. И нога под тобой красивая, да только… не туда ты этими ногами ходишь…»
Ночью к Островнову заявляется Половцев и говорит, что выступать нужно сейчас, что неподалеку находится агитколонна и начать нужно с нее. Половцев рассказывает Островнову, как в детстве до смерти засек укусившего его щенка и как после этого с ним самим сделалась истерика от жалости. С тех пор он не любит собак, но кошек и малых детей любит. Половцев и Островнов идут на сходку, где собираются сочувствующие белому движению крестьяне. Половцев сообщает собравшимся, что выступление назначено на завтра. Крестьяне сомневаются, говорят о статье Сталина о перегибах э коллективизации. Крестьяне говорят, что думали, будто приказ идет из центра, а оказывается, что это местные начальники все вытворяют. Поэтому их пути с Половцевым расходятся. Люди сомневаются, что иностранцы, от которых ждет помощи Половцев, окажутся лучше коммунистов. Крестьяне требуют назад свои расписки. Половцев выхватывает наган, кричит, что расстреляет всех как предателей, и вместе с Островновым убегает. Приехав в Гремячий Лог, говорит Островнову, что пока уезжает, но скоро вернется. В остальных станицах казаки также отказались восставать. Половцев ругает их, объясняет, что статья Сталина — подлый обман.
Вскоре в Гремячий Лог привозят газеты со статьей Сталина «Головокружение от успехов». Крестьяне читают статью, обсуждают ее. На собрании Нагульнов выражает недовольство этой статьей, так как она «не в глаз, а в самое сердце» ему попала, пытается оправдаться перед собравшимися за свои перегибы, объясняет, что «поспешал к мировой революции». Но Нагульнов верен себе, считает, что даже с середняком, который противится вступлению в колхоз и «приближению к мировой революции», надо обходиться строго. Заявляет, что у самого Сталина попросился бы на китайскую границу: «…там я дюжей партии спонадоблюсь, а Гремячий пущай Андрюшка Разметнов коллективизирует». На вопрос Давыдова, признает ли он свои ошибки, Нагульнов отвечает, что признает, но с письмом не согласен и «статья неправильная». Давыдов грозит сообщить в район о выступлении Нагульнова против линии партии. Тот говорит, что сам это сделает и ответит за свои перегибы. Давыдов стыдит Макара, что он явился на собрание в подпитии, и грозит исключением из партии. Давыдов предлагает мелкий скот и часть коров вернуть хозяевам, но так, чтобы колхоз не распался.
Кое-кто из середняков подает заявление о выходе из колхоза. Давыдов предупреждает их, что если они будут проситься обратно, то вряд ли их примут. Из райкома получена невразумительная директива о том, как бороться с перегибами на местах. Чувствуется, что в районе царит полная неразбериха, никто из начальства в колхозах не показывается. Но после получения постановления ЦК «О борьбе с искривлениями линии в колхозном движении» райком засуетился, и в Гремячий Лог посыпались распоряжения о представлении списков раскулаченных, о возвращении колхозникам обобществленного мелкого скота и птицы.
Колхоз покидает все больше народу. Из района приезжает некто Беглых, член бюро, советует Давыдову не отдавать скот тем, кто выходит из колхоза. Давыдов сомневается. Беглых успокаивает его, говорит о Нагульнове, на которого в райкоме заведено дело, что за перегибы придется отвечать, надо кем-то пожертвовать. Давыдов узнает, что «единоличники» забрали всех быков и лошадей. Только к вечеру скот удается вернуть, дело не обходится без драки. Несмотря на усиленную охрану, часть скота все же угнана в степь и укромные места. Вышедшие требуют свою землю и грозят начать пахать свои наделы, которые отошли к колхозу. Давыдов обещает дать им землю, но новую, необработанную, на дальних выпасах. Крестьяне возмущены, некоторые начинают пахать свои наделы, их прогоняют и дают новые участки на необработанной земле. Выходит из колхоза и сожительница Разметнова Марина Пояркова. Она в последнее время зачастила в церковь, и жизнь у них с Разметновым не ладилась. Андрей уговаривает ее не выходить из колхоза, иначе ему придется уйти от нее, но Марина устраивает скандал и забирает из колхоза свое имущество. На следующий день Разметнов уходит от Марины и несколько дней тяжело переживает свое горе.
Деда Щукаря назначают кучером при колхозном правлении. Он рассказывает, что через его руки прошло много лошадей, хотя на самом деле у него было всего две лошаденки, причем одну из них он променял на корову, а вторую, «будучи сильно навеселе», купил у проезжих цыган за тридцать целковых. Бока у кобылки были круглые, и Щукарь, несмотря на то что на глазу у нее было бельмо, а зубы гнилые, ее купил. Через некоторое время с кобылой происходит странная перемена — она превращается в тощую клячу. Оказалось, что цыгане надули ее, вставив под хвост продырявленную камышину. Щукарь возвращается, но цыган уже не находит. Досталось тогда деду от жены, «бабы дородной и лютой на расправу». Вскоре лошадь заболела чесоткой, облезла и «тихо почила». Шкуру Щукарь с кумом пропили. Дед горд своим новым назначением. Давыдов едет со Щукарем в поле. По дороге он мечтает о будущем, о том, как на полях будут работать трактора. А Щукарь жалуется ему на свою жизнь, рассказывает, как в детстве его обварили во время крещения пьяные поп и дьячок, потом его и собаки рвали, и гусак щипал, а в девять лет его даже поймали на крючок: ребята повадились откусывать во время рыбной ловли у одного глухого деда под водой крючки, Щукарь нырнул и тоже хотел откусить крючок, но нечаянно дернул за леску, дед подумал, что у него клюет, потащил уду и прихватил крючком мальчика за губу. С тех пор его и кличут Щукарем. Дед рассказывает и еще несколько забавных историй о своем невезении.
Разметнов приходит к Нагульнову, говорит, что ушел от Марины. Макар одобряет, так как теперь Разметнов «снова для дела мировой революции гож». Сам же Нагульнов нашел себе занятие — учится английскому языку. Он выучил восемь слов, среди которых «пролетариат», «коммунизм». Английский язык ему нужен для того, чтобы найти общий язык с английскими рабочими, угнетаемым индийским народом и прочими, когда там «произойдет Советская власть».
На следующий день Нагульнов едет в район. Он присутствует на бюро райкома, где из доклада Беглых узнает, что местами по району еще не начали сеять. Нагульнов узнает, что в разделе «Разное» будет стоять вопрос о нем. Все сторонятся Нагульнова. Самохин, который приезжал «расследовать дело», говорит о «вредительстве и произволе» Нагульнова, вспоминает о разводе Нагульнова. Макар оправдывается, что все делал для блага* революции. Секретарь райкома Корчжинский считает, что Нагульнова следует исключить из партии. Балабин, тоже член бюро, возражает, но ему не дают говорить и, так как решение уже принято, требуют у Нагульнова партбилет. Макар отказывается, говорит, что пусть его лучше расстреляют, чем исключат, кричит, что все присутствующие ему не товарищи, что все они ядовитые гады, припоминает одному из присутствующих, что тот, когда по округе ходила банда, сдал свой партбилет, собираясь, по его словам, заняться сельским хозяйством. Нагульнов уходит, отправляется в Гремячий Лог.
Банник встречает людей из соседнего села, которые сообщают ему, что приехали в Гремячий за семенами: им нечем сеять, из района распорядились взять здесь. Банник рассказывает на хуторе, что у них забирают все семена. Собравшаяся толпа идет к амбарам с намерением дать отпор чужакам. Начинается драка, пришельцам достается, и они, побросав зерно, уходят ни с чем. Демка Ушаков, у которого оказываются ключи от амбаров, убегает и отыскивает Давыдова. Давыдов берет у него ключи. Тем временем бабы вытаскивают из сельсовета Раз- метнова и требуют вернуть им семенной хлеб, чтобы чужакам он не достался. Женщины злятся на Разметнова и за то, что на нем одежда хорошая, а народу ходить не в чем. Набрасываются на него, стаскивают сапоги, галифе и портянки, затем, избив, отбирают наган. Майданни- ков сообщает о случившемся Давыдову. Тот отказывается прятаться, велит Майданникову скакать в поле, взять человек пятнадцать из бригады и возвращаться. Отдает ему ключи от амбаров. Сам идет к амбарам. Там на него нападают, бьют, выворачивают карманы, требуют ключи. Чтобы оттянуть время, Давыдов говорит, что ключи у него на квартире. Бабы ведут его на квартиру, мужики ждут у амбаров. Дома Давыдов долго роется в вещах, потом говорит, что ключи, видимо, у Нагульнова. Идут на квартиру Нагульнова, по дороге начинают бить Давыдова. Он отшучивается и, хотя бабы бьют не в шутку, сдачи не дает, только когда начинают бить кольями, отнимает у одной из них кол и ломает о колено. В квартире Нагульнова устраивают настоящий погром. Давыдов говорит, что ключи у Островнова, затем делает вид, что вспомнил, что ключи на столе в правлении колхоза. Пока доходят до правления колхоза, Давыдова избивают так, что он едва держится на ногах. В конце концов он говорит, что будет водить их хоть до ночи, но ключей не отдаст. Вдруг появляется какая-то девка и кричит, что казаки посбивали замки и уже делят хлеб. Бабы убегают. Появившийся с сеновала дед Щукарь предлагает Давыдову отсидеться вместе с ним. Конь Нагульнова прибегает с оборванной уздечкой. Давыдов покидает Щука- ря и идет к амбарам.
По дороге из района Нагульнов встретил волка, и конь, оборвав уздечку, убежал. Поэтому Нагульнов пришел на хутор пешком.
Заметив на хуторе у амбара людей, Нагульнов сразу понимает, в чем дело. Люди, зная о том, что Нагульнова разбирали на бюро райкома, увидеть его уже не чаяли, поэтому появление Макара было встречено растерянностью. Но потом народ снова вернулся к грабежу амбара. Нагульнов достает оружие, стреляет в воздух и грозит, что убьет каждого, кто попытается подойти к дверям. Люди с опаской отступают, но потом повторяют попытку взять амбар приступом. В это время подоспевает подмога — колхозники с поля, а вечером приезжает вызванный Давыдовым милиционер и арестовывает зачинщиков. На следующий день стали собирать расхищенный хлеб и собрали весь, за исключением нескольких пудов. На собрании Давыдов стыдит тех, кто бил его, говорит, что он как большевик никогда не встанет на колени перед классовым врагом. Говорит, что наказаны будут только зачинщики, а остальные должны осознать свою ошибку: «Большевики не мстят, а беспощадно карают только врагов». В заключение Давыдов призывает всех выходить завтра в поле и работать как следует. Люди признают свою ошибку и благодарят Давыдова за то, что не держит зла. Назавтра некоторые подавшие заявления на выход из колхоза снова решают вступить в него. Начинается посевная.
Давыдов и Разметнов обсуждают с женщинами вопрос об устройстве детских яслей. В этот момент прибе-" гает бригадир Любишкин и говорит, что многие в его бригаде лодырничают, пашут лишь бы как и после каждой борозды садятся покурить. Пеняет Давыдову на то, что тот прислал ему негодных работников, жалуется — не знает, что делать со Щукарем, который вообще ни на что не годен: когда его назначили кашеваром, съел сало вместо того, чтобы положить в котел, а кашу пересолил. Лю- бишкину советуют не жаловаться, а делом заниматься. А Давыдов собирает смену белья и отправляется в поле с намерением работать до конца пахоты.
Подъезжая к полю, Давыдов встречает Щукаря, с которым явно что-то произошло. Оказывается, что после истории с кашей Щукарь решил выслужиться и с этой целью долго подкарауливал у одного из дворов курицу, а когда наконец ее поймал, то попался на месте преступления. Но, узнав, что курица для пахарей, хозяин позволил Щукарю взять еще одну. Щукарь варит кашу, но опасается, не будет ли она пахнуть тиной, ведь воду он черпал в ближайшем мелководном пруду. Каша всем нравится, Любишкин выносит деду благодарность, но когда обедающие добираются до дна котла, то обнаруживают там лягушачью лапку. Щукарь объясняет, что это «вустрица», которых при старом режиме генералы ели. Любишкин выходит из себя, кричит, что он красный партизан и не желает есть лягушатину, как какой-ни- будь генерал. Щукарю показалось, что Любишкин выхватил нож, и он бросается со всех ног наутек.
Приехав на стан, Давыдов видит, как дерутся на пашне Атаманчуков и Майданников из-за того, что Атаманчуков собирался пахать в дождь (делать этого нельзя, так как можно натереть быку ярмом шею), мотивируя это тем, что быки не его, а колхозные. Майданников показывает Давыдову атаманчуковскую пахоту — ее мало и она неглубокая. На упреки Давыдова Атаманчуков отвечает, что на словах все герои, а как самим показать пример, то никого нет. Собрав бригаду, Давыдов ставит вопрос об исключении Атаманчукова из колхоза. Решение принимается почти единогласно. Давыдов говорит, что почти все пашут плохо, и собирается лично показать, что за день можно вспахать гектар и даже гектар с четвертью. На следующий день Майданников объясняет Давыдову, как пахать, так как тот раньше этого никогда не делал. К позднему вечеру Давыдов вспахивает столько, сколько обещал. Продолжает пахать и на следующий день. Остальные равняются на него, начинают работать лучше. Давыдов замечает, как в бригаде стихийно началось социалистическое соревнование.
Сев закончен, но около сотни гектаров кубанской пшеницы посеяно с опозданием, и люди опасаются, что она не взойдет. Они приходят к Давыдову и говорят, что нужно заказать молебен. Давыдов возражает: хозяйство нужно вести по науке, а не с попами. Нагульнов грозит, что если увидит попа, то острижет ему бороду овечьими ножницами. Из райкома пришло постановление об отмене решения об исключении Нагульнова из партии; в райкоме смена руководства — Корчжинского и Хомутова сняли. Макару объявлен выговор, и дело закрыто. Но Нагульнов продолжает стоять на своем, считает, что перегибы совершает даже окружком — не разрешил возвращать скот и инвентарь вышедшим из колхоза, а это, по его мнению, неверно.
В Гремячем Логу произошло много перемен. Марина Пояркова «приняла в мужья» Демида Молчуна. Размет- нов поначалу бодрился, затем начал попивать. Марина довольна своим новым мужем, который работает в ее хозяйстве, «как добрый бык». В Гремячий Лог возвращается незаконно раскулаченный Гаев. Краевая комиссиявосстановила его в правах гражданства. Давыдов предлагает ему вступить в колхоз. Тот соглашается. Несколько человек принимают в кандидаты партии. Май- данников отказывается писать заявление, поскольку считает, что недостоин такой чести, так как находится в колхозе, а «о своем добре страдает» — ему жалко свою лошадь, быков, с которыми некоторые нерадивые колхозники обращаются плохо.
Кто-то советует и Щукарю вступить в партию, за что ему сразу дадут должность и кожаный портфель. Щу- карь идет к Нагульнову и сообщает о своем желании. Нагульнов злится на Щукаря, выгоняет его, так как тот попам подношения делает, а работать толком не умеет. Щукарь уходит, полагая, что пришел не в добрый час, а надо бы зайти после обеда.
После разграбления общественных амбаров Остров- нова чуть не сместили с должности, так как Давыдов заподозрил неладное. Но Островнов развернул такую кипучую деятельность, что сомнения Давыдова развеялись. Давыдов предлагает пропалывать хлеба. Островнов сомневается, будет ли народ это делать, так как раньше хлеба никто не полол. Яков Лукич понимает, что решение правильное, и сожалеет, что сам у себя на своем поле этого не делал.
Лушка тоже работает в поле — ее определили в одну из бригад, а по вечерам устраивает гульбища — песни, пляски до самой зари. Бригадир жалуется Давыдову, что Лушка в его бригаде всех ребят перебесила, что днем после гульбищ людям тяжело работать. Давыдов советует выгнать Лушку, если та плохо работает. Давыдов часто думает о Лушке пос^е того разговора, когда она предлагала ему взять ее в жены. До конца сева Лушка все же остается в бригаде, а когда бригада съезжает с поля, приходит к Давыдову. Лушка кокетничает,говорит, что «пришла проведать», насмешливо спрашивает о том, что пишут в газетах, что «слышно про мировую революцию». Давыдов боится, что в Гремячем будут сплетничать про него и про Лушку. Он волнуется, выпроваживает ее. Потом начинает сожалеть о содеянном, боясь, что ее обидел. Но Лушка твердо решила завоевать его. Назавтра она приходит еще более нарядная и вызывающая, спрашивает, нет ли у него каких-ни- будь книжек про любовь. Затем она заводит разговор о колхозных делах, и Давыдов увлекается беседой. Когда Лушка уходит домой, Давыдов идет ее провожать. Лушка предлагает посидеть и просит Давыдова подстелить свой пиджак. В результате Лушка соблазняет Давыдова, тот мучается, думает, что отношения с Лушкой нужно как-то оформить, иначе «перед людьми и Макаром неудобно».
Островнов едет помечать лес для рубки. Он едет не спеша и думает о том, что Советскую власть просто так не спихнуть, что Половцевым это вряд ли под силу. В лесу он случайно встречает Тимофея Рваного, сбежавшего из заключения. Островнов дает ему хлеба. Тимофей спрашивает, где Лушка, просит передать, чтобы принесла ему харчей. Тимофей собирается откопать винтовку и «начать промышлять». Островнов приезжает домой, там его ждет еще одна неприятность — приехали Половцев и Лятьевский.
Хлеба на колхозных полях всходят хорошие. Островнов любуется всходами, с досадой думая, что Советской власти везет, что за все годы единоличного хозяйствования никогда не было ни дождя вовремя, ни хлеба не всходили такие налитые. Половцев и Лятьевский по- прежнему живут у Островнова. По ночам к ним приходят какие-то люди, один из гостей приносит Половцеву разобранный пулемет и его личную шашку. Лятьевский высмеивает трогательную встречу Половцева с «полицейской селедкой», которая служила ему с 15-го года. Между ними едва не вспыхивает ссора. Половцев хочет спрятать пулемет, но Лятьевский отговаривает, так как пулемет может понадобиться в любой момент. Остров- нов сожалеет, что связался с Половцевым, думает, что большевики наверняка побьют офицеров и тогда уж достанется и ему.
Весь следующий день Островнова не покидает дурное предчувствие, он даже отпрашивается с работы. Дома жена сообщает Якову Лукичу, что его мать по всему селу треплет, что у них живут офицеры, а день назад к ним приходили четыре старухи, просили показать офицеров, так как хотели спросить, когда те вместе с Островновым и другими казаками свергнут Советскую власть. Яков Лукич рассказывает об этом Половцеву, тот решает, что надо уходить. На прощание Половцев советует Островнову подумать «насчет мамаши»: она может провалить все дело. Дома Островнов велит жене не давать матери ни еды, ни воды, так как «она не сегодня- завтра помрет». Старуху запирают на замок. Она просит «хоть кусочек хлеба, хоть глоток воды», но ей ничего не дают. Через несколько дней она умирает.
Давыдов переживает из-за Лушки, пытается найти утешение в физическом труде, несколько дней работает в кузнице, но его постоянно отрывают колхозные дела, и он возвращается в правление. Разметнов ему дает совет «поменьше на девок заглядываться, особенно на разведенных жен». Лушка выставляет свою связь с Давыдовым напоказ, это льстит ее самолюбию. Она даже приходит в правление, чтобы потом под ручку с Давыдовым пройти до дому. Давыдов во время таких прогулок оглядывается по сторонам, боясь встретить Макара, и клянет себя за слабохарактерность. Когда Давыдов пытается упрекнуть Лушку за то, что она выставляет напоказ их связь, Лушка возмущается, что он думает только о себе, хочет и «блудить», и чтобы никто об этом не знал. Она обзывает его бабой и предлагает надеть свою юбку. После этого они несколько дней не встречаются, но потом она снова приходит в правление и назначает ему свидание. Давыдов подумывает, что надо бы жениться на Лушке и перевоспитать ее — вовлечь в общественную работу, заставить заняться самообразованием. За несколько часов до назначенного времени Лушка сама является в контору. Давыдрв злится, говорит, что нечего в игрушки играть и либо они оформляют свои отношения, либо расстаются. Лушка отвечает, что такой слюнявый трус ей не нужен, что с ним «любая баба с тоски подохнет». Лушка уходит, размолвка оказывается серьезной. Лушка избегает Давыдова, но тот часто вспоминает о ней. Чтобы отвлечься, он решает поехать в одну из бригад поработать.
Нагульнов продолжает по ночам изучать английский язык. Он прислушивается к петушиному пению, которое звучит как единый хор. Только один петух постоянно лезет вне очереди, и это злит Макара. Он узнает, чей это петух, и предлагает хозяину поменяться петухами. После этого идет к одному из соседей и покупает у него петуха. По дороге петух начинает орать в мешке, и Нагульнов нечаянно сворачивает ему шею. Приходится ему снова идти к соседу и покупать второго петуха. Обмен происходит, и Макар тут же устраивает расправу над недисциплинированным петухом. Люди не понимают и думают, что он свихнулся. С тех пор никто не мешал Нагульнову слушать гармоничное петушиное пение. Дед Щукарь просит у Нагульнова почитать какую-нибудь книгу. Тот дает ему энциклопедический словарь и наказывает сидеть тихо. Теперь они вместе слушают петухов. Боясь, что Майданников зарежет своего петуха, который в хоре выполняет одну из главных ролей, Щукарь с Нагульновым идут к его жене и просят не резать петуха, потому что они хотят его на развод купить для колхоза. По селу проходит слух, что Нагульнов скупает петухов за большие деньги.
К Нагульнову приходит Разметнов. Макар намекает ему, что нужно поехать и помочь на прополке. Тот возражает, что это не мужское дело. Нагульнов говорит, что Разметнов должен делать то, что прикажет партия, и, если ему самому Прикажут доить коров, он будет доить, «пока последнюю каплю молока из коровы не выцедит». Ночью Нагульнов со Щукарем снова слушают петухов. Щукарь сравнивает петушиный хор с хором в «архиерейском соборе», а Нагульнов говорит, что «это как в конном строю».
Давыдов отправляется работать в одну из бригад. Нагульнов и Разметнов сочувствуют ему, видя, как он похудел. Нагульнов говорит, что понимает тяжесть положения друга, так как сам был в этой шкуре и «сам воевал с этой семейной контрой». Макар возмущается, что Лушка взялась за его товарища Давыдова, в остальном же она ему безразлична. Он предлагает Разметнову предостеречь товарища.
По дороге Давыдов любуется природой, разговаривает с возницей, который едет очень медленно. На вопрос Давыдова о причинах такой неспешности он рассказывает о своей жизни, о своем отце, которого до смерти забили братья его замужней любовницы. Отец умер не сразу, а долго болел. Перед смертью он взял с сына клятву, что тот отомстит обидчикам. Аржанов (возница) пообещал. Все свое детство он отмечал свой рост у притолоки, следил за обидчиком, Аверьяном, ожидая момента, когда можно будет расправиться с ним. На заработанные деньги он купил в райцентре плохонький обрез, подстерег в лесу и застрелил обидчика. От выстрела кони понесли и чуть не убили мальчишку — с тех пор он не любит быстрой езды. Убийство расследовали, но так и не нашли виновного, так как в деревне никто не мог подумать на мальца. Вскоре заболел и умер брат Аверьяна. Аржанов заволновался, что ему не удастся отомстить, как ему завещал отец, и поспешил застрелить через окно второго брата. После этого Аржанов утопил в реке обрез и стер все отметки с притолоки. Мать Аржанова догадалась, что это он убил обидчиков отца, и он ей признался. Мать ничего не сказала, только взяла его руку и положила себе на сердце. Рассказ поразил Давыдова. Аржанов рассказывает также, что он не раз просил Ост- ровнова перевести его на извоз воды, но тот хочет над ним «улыбаться до последнего». На вопрос Давыдова почему, Аржанов отвечает, что был когда-то в батраках у Островнова, что у того всегда было много батраков, что он присмирел только за последние четыре года, «когда стали налогами жать», «свернулся в клубок, как гадюка перед прыжком».
На поле в отстающей бригаде все подшучивают над очень толстой стряпухой. За обедом Давыдов встречается взглядом с совсем молодой девушкой Варей и понимает, что она в него влюблена и что это не секрет и для остальных. Давыдов с грустью думает о том, что она влюбилась в него, несмотря на то что вокруг нее столько молодых парней. Он же мечтает, чтобы так влюбленно на него глядели совсем другие глаза.
Давыдову приходится пахать на быках Майданнико- ва, которого из-за болезни жены отпустили домой. Быков Майданникова погоняла Варя, которую все в шутку зовут Варюха-горюха, и Давыдову приходится работать именно с ней. Когда во время работы у него порвалась тельняшка, он хочет сходить на стан, несмотря на то что до него два километра, и надеть пиджак, чтобы Варя не заметила у него на животе неприличную татуировку. Ее ему сделали на флоте, когда он пьяный спал в кубрике. Давыдов не успевает отойти от плуга, как Варя припускается сама за его пиджаком.
Давыдов просыпается оттого, что кто-то щекочет его соломинкой по лицу. Он вскакивает, и они с Варюхой оказываются совсем рядом. Она закрывает глаза, ждет от Давыдова первого шага, но тот его не делает. Он благодарит Варю за пиджак, та украдкой плачет. «Ее первая, чистая, девичья любовь наткнулась на равнодушие Давыдова». Варя страдает, просит у Давыдова тельняшку, собираясь ее выстирать и зашить. Давыдов долго отнекивается, но потом уступает.
Во время разговора и обсуждения дел бригады Давыдов замечает взгляд Атаманчукова, полный лютой ненависти (Атаманчукова не исключили из колхоза: общее собрание колхозников отменило постановление бригады). Атаманчуков изменил свое поведение, так как Половцев заявил, что ему нужны только надежные люди, которых не в чем заподозрить. Давыдов размышляет, насколько сложны окружающие его люди, вспоминает рассказ Аржанова, который не так прост, как всем казалось, думает об Атаманчукове, об Островнове. Наутро Давыдов находит у изголовья свою тельняшку, выстиранную и зашитую, а еще свежую рубаху, за которой Варя ночью бегала в село. Она рассказывает ему о том, что в Нагульнова ночью стреляли, но ему лишь оцарапало висок. Давыдов вынужден возвращаться в село.
Тем временем на стане появляется незнакомец, он весело разговаривает со стряпухой, расспрашивает ее о колхозных делах, о Давыдове. Приходит Давыдов, и приезжий представляется ему. Это секретарь райкома Иван Нестеренко. Он беседует с Давыдовым по душам, осматривает пахоту, предлагает побороться прямо на пашне. Давыдов побеждает, Нестеренко реагирует на это шуткой, это их сближает. Нестеренко критикует манеру некоторых руководителей бездушно относиться к людям. Он рассказывает, как у них в Красной Армии был командир, который страстно любил читать и всюду, где проводил экспроприацию, изымал книги. Он постоянно возил с собой несколько возов книг, причем заботился о них, как о боеприпасах. На отдыхе он приказывал бойцам читать книги и спрашивал потом их содержание. Сам Нестеренко был тогда парнем глупым, учиться не хотел. Вот командир и вызвал его, объяснил, что у ученого все те же мужские достоинства имеются, что и у неученого, так что преимущество ученого очевидно. После этого он месяц всячески высмеивал Нестеренко, чуть до слез его не доводил, но в результате приучил к чтению. Теперь Нестеренко ему очень благодарен.
Нестеренко считает, что среди колхозников надо проводить образовательную работу, а для этого Давыдову нужно организовать библиотеку и купить туда книги. Давыдов говорит, что они решили осенью продать некоторое количество скота, за эти деньги можно и книги купить. Нестеренко непонятно, зачем продавать скот осенью, ведь на рынке тогда будет много скота, к тому же после тяжелой работы скот будет тощим и его никто не купит. Узнав, что такой совет дал Островнов, Нестеренко удивляется, как столь толковый хозяин мог такое посоветовать. Затем Нестеренко касается отношений Давыдова с Лушкой, советует быстрее решать с этим, чтобы не подрывать авторитет власти, так как люди его жалеют: «Когда люди… жалеют всяких там сирых да убогих — это в порядке вещей. Но вот когда они начинают жалеть умного парня, да еще своего вожака, — что может быть ужаснее и постыднее для такого человека?» Давыдов спрашивает, может, ему уйти из Гремячего, но Нестеренко возражает: «Если напакостил, то сначала надо за собой почистить, а потом уже говорить об уходе». Затем советует организовать в Гремячем комсомольскую ячейку. Напоминает, чтобы Давыдов был внимательнее к людям, чтобы вникал в их проблемы, упрекает его в том, что он перед праздником не выделил бабам упряжек, чтобы съездить за мылом, солью, спичками и пр. Женщинам пришлось идти в станицу пешком, Это принижает авторитет Советской власти. Давыдов благодарит Нестеренко за откровенность и дружеское к себе отношение. Перед прощанием Нестеренко начинает бить дрожь, он объясняет, что еще в Средней Азии, где воевал с басмачами, подхватил лихорадку. Напоследок он дарит Давыдову браунинг. Узнав об отъезде гостя без завтрака, стряпуха опечаливается: «Такого расхоро- шего человека и не покормили! Хотя он, видать, из служащих, а не погребовал картошку со мной чистить».
Варя ищет встречи с Давыдовым, но тот считает, что не должен отвечать на любовь такой молодой девушки. В Гремячем он узнает об обстоятельствах покушения на Нагульнова. Макар гнался за стрелявшим, но не догнал и из нагана не попал. Деда Щукаря ранило щепкой, которая отлетела от оконной рамы. Вообразив, что это пуля, дед готовился к смерти, лежа на полу. У Нагульнова после этого выстрела начался нервный насморк, который не мог вылечить даже фельдшер. Он стал носить с собой револьвер. Давыдов пытается понять, кто мог покушаться на Макара, и решает при случае съездить поговорить с секретарем райкома и начальником ОГПУ.
Зайдя в кузницу, Давыдов узнает, что, несмотря на сделанное Шалым, ему почти не начислили трудодней, что Островнов диктует свою волю учетчику. Давыдов возмущается, а Шалый замечает, что это вина самого Давыдова, что парень он хороший, сам работает, сам пашет, но чтб у него в правлении делается, «ни хрена не знает». Всем хозяйством распоряжается Островнов. По словам Шалого, Давыдов только на собраниях председатель, а в работе — Островнов. Шалый напоминает, что исключить из колхоза Атаманчукова не дал именно Островнов. На Давыдова это производит очень неприятное впечатление. Шалый вспоминает об убийстве Хоп- ровых, предполагает, что их убили враги Советской власти, чтобы Хопровы их не выдали. Давыдов говорит, что убийц Хопровых не найдешь, на что Шалый возражает, что это связано с Островновым. Он рассказывает, как однажды Островнов пришел в кузницу и попросил у Шалого подковки на сапоги. Шалый дал. После убийства Хопровых Шалый видел следы этих подковок возле дома убитого. Некоторое время Шалый ждал, пока Островнов переменит валенки на сапоги, и тогда убедился, что подковки носит именно Островнов. Но к тому времени следов у крыльца уже не было, и заявлять в милицию оказалось нечего. Шалый рассказывает, как злопамятен Островнов (как-то он поспорил с односельчанином и тот его побил, а через некоторое время у обидчика сгорел дом). Напоследок Шалый советует Давыдову бросить Лушку, не то она из него все соки выжмет, намекает, что она не только с ним «узлы вяжет»: Шалый видел ее с Тимофеем Рваным, который, видимо, сбежал из заключения. Давыдов благодарит Шалого, идет в правление и рассказывает об услышанном Разметнову и Нагульнову, предлагает сообщить в ОГПУ. Нагульнов возражает, что тогда Рваный сбежит, просит дать ему пять дней сроку, за которые он доставит Тимошку живым или мертвым.
Нагульнов следит за Лушкой, видит ночью, как та выходит из дому, но вдруг он чихает и портит все дело. Назавтра он вместе с Разметновым идет к Лушке. Раз- метнов говорит ей, что она арестована и ее повезут в район. Он сажает Лушку и хозяйку, у которой она жила, в бричку и привозит в сельсовет. Там Разметнов запирает женщин в чулан. Проходит два дня. В первый день Лушка бесилась и ругалась, потом стала плакать. Разметнов сомневается, появится ли Тимофей. Но Нагульнов в этом уверен. Действительно, на третьи сутки Тимофей «появился у перелаза», и Нагульнов убивает его. Обыскав убитого, Нагульнов забирает винтовку, патроны и гранату-лимонку. Затем, взяв у Разметнова ключи, входит в чулан и сообщает Лушке, что убил Тимофея. Выпускает ее, советует ей быстро собраться и уезжать навсегда: иначе ее будут судить.
Через несколько дней Нагульнов сообщает Давыдову, что Лушка уехала (он лично отдал ей паспорт; паспорта у колхозников хранились в правлении). Нагульнов говорит, что ничуть не жалеет об «этой чертовой бабе», и Давыдову советует выбросить ее из головы.
В воскресенье Давыдов, приехав в поле, видит, что колхозники бездельничают. Бабы ушли в церковь, а мужчины сидят и режутся в карты. На вопрос Давыдова, почему они лодырничают, те отвечают, что у них выходной. Вспыхивает перепалка. Колхозники возмущаются, почему они должны работать по воскресеньям; больше всех возмущается Устин Рыкалин. Он советует Давыдову убираться в город: «Никто тебя к нам в хутор не приглашал…» В споре побеждает Давыдов и обращает разговор в шутку. Потом серьезно объясняет, что зимой у всех было по двадцать выходных в месяц, а теперь самое горячее время и отдыхать некогда, стыдит Устина, что у того меньше всех трудодней. Устин начинает оправдываться, а затем показывает Давыдову правую руку, на которой всего один палец — остальные потерял, когда воевал за красных с Врангелем. Давыдов сожалеет о своей несдержанности, понимает, что начал перенимать грубую манеру поведения Нагульнова. Разговор становится спокойным, появляется взаимопонимание. После этого решают ехать за бабами. Устин едет вместе с Давыдовым. Давыдов специально отбирает кнут у Устина и прячет подальше свой браунинг, так как боится, что в запале может пустить их в дело. Давыдов уговаривает женщин, не жалея ласковых слов, те нехотя, но начинают садиться в дрожки. Бабок, которые увлекли толпу к обедне, Давыдов сажает в другие дрожки, чтобы Устин отвез их в церковь. Женщины возвращаются на работу.
Через несколько дней к Давыдову приходит бригадир Дубцов и привозит заявления трех человек о вступлении в партию, что Давыдова очень радует.
Через день прибегает Устин и кричит, что соседские казаки поворовали сено с их поля, потому что поле, где стояли копны, якобы принадлежит им. Завязалась драка, отбили два воза, остальное соседи успели за ночь вывезти. Давыдов про себя радуется, что Устин за колхозное добро в драку полез.
Давыдов едет в соседний колхоз «Красный луч» к председателю Полянице, рассказывает о воровстве. Поляница притворяется, что ничего не знает, потом заявляет, что земля принадлежит им, отказывается вернуть сено, показывает кукиш, кричит, что Давыдов поощряет религиозные настроения, возя в церковь баб на колхозных бричках.
Давыдов решает выяснить, кому принадлежит земля, и посылает за районным землеустроителем Щукаря. Тот перед тем, как уехать, долго распространяется о том, что его не любят собаки — все время на него лают, и предлагает выделывать собачьи шкуры и продавать. Он говорит, что уже предлагал это Нагульнову, но тот лишь обругал деда матом. Тогда Щукарь обратился с этим предложением к учителю. Тот его успокоил: «Все великие люди терпели гонения за свои мысли, терпи и ты, дедушка». Щукарь расхваливает свою идею Давыдову, говорит, что собачьи чулки от ревматизма помогают.
Давыдов идет в хуторскую школу, осматривает ее на предмет ремонта. Учительница занимается с отстающими учениками. Давыдов разговаривает с детьми. Вдруг один мальчик достает из кармана гранату-лимонку. Давыдов в ужасе. Лихорадочно придумывая выход из создавшегося положения, он предлагает мальчику поменять гранату на перочинный нож. Тот соглашается. Давыдов спрашивает, где мальчик взял гранату. Тот приводит Давыдова в сарай, принадлежавший отцу Тимофея Рваного.
Вместе с Шалым Давыдов идет в сарай, где мальчик нашел гранату, и выкапывает пулемет «максим», винтовки, ящик патронов и восемь ручных гранат. Шалый предлагает идти к Островнову и сделать обыск. Давыдов отговаривает, убеждая, что они не вправе проводить самовольные обыски.
Щукарь по дороге в район засыпает под кустом, его кусает уж.
Щукарь заезжает в бригаду Дубцова, рассказывает забавные истории о жеребцах-производителях, о словаре, который дал ему Нагульнов. Этот словарь дед читает «по догадке», так как у него нет очков, и если само слово еще разбирает, то его толкование, написанное мелким шрифтом, нет. Поэтому Щукарь толкует все слова по- своему: «монополия» у него — кабак, «адаптер» — пустяковый человек, «акварель» — хорошая девка. Поужинав, Щукарь по ошибке залезает спать к женщинам. Проснувшись среди ночи, он понимает свою ошибку, в ужасе выбегает из хибары, запрягает коней и уезжает. В суматохе он надевает на одну ногу женский чирик и, решив, что злоключения на этом не кончатся, возвращается в Гремячий. Он выбрасывает чирики в овраг и приезжает домой. Здесь его ждет ужасная новость — его старуха сидит на лавке в окружении женщин и качает ребенка, которого подкинули в их дом с запиской, что отец ребенка — дед Щукарь. Старик начинает оправдываться, но в самый ответственный момент приходит соседский мальчик и приносит деду чирики, которые дед выкинул в овраг, считая, что дед их потерял. После этого дед Щукарь неделю ходил с перевязанной щекой и распухшим глазом.
В станице появляются двое дюжих молодцев, которые заходят в сельсовет и представляются заготовителями скота. Разметнов подозревает подлог и припирает их к стенке. Незнакомцы признаются, что на самом деле они сотрудники краевого ОГПУ и разыскивают опасного преступника — Половцева, показывают Разметнову и Нагульнову его фотографию. Они сообщают, что Тимофей Рваный состоял в организации Половцева, значит, на хуторе еще остались враги. У сотрудников задание — взять Половцева живым. Мимоходом они сообщают Нагульнову о том, что его бывшая жена находится сейчас в городе Шахты, где ей помогли трудоустроиться, что работает она хорошо, сомнительных знакомств не заводит. Нагульнов злится, что к нему лезут в душу, и уходит. Через несколько дней Нагульнов сообщает, что едет в соседнюю станицу посмотреть, как работает одна из первых на Дону МТС, но Разметнов понимает, что он едет к Лушке.
Одинокий Разметнов с тоски заводит у себя двух голубей, те выводят птенцов. Оберегая своих питомцев, Разметнов стреляет соседских кошек. Давыдов пытается урезонить Разметнова, но потом и сам увлекается голубями. По хутору проходит слух, что Разметнов заготавливает кошек, и ребятишки ему приносят дохлого кота, а один мальчик просит застрелить их кота, так как тот разоряет голубей.
К Нагульнову приходят жены тех, кого собираются принимать в партию, и предлагают навести в школе, где в ближайшее время должно состояться торжество, порядок. Жена Майданникова говорит, что муж очень волнуется, не знает, в какой рубахе «в партию вступать лучше». В воскресенье шестерых принимают в партию, среди них и Майданникова. Все одобряют его кандидатуру, только Щукарь «дает полный отлуп», потому что Кондрат, по его словам, — мелкий собственник. Щукарь вспоминает, как Майданников, сдавая быков в колхоз, плакал о них. Щукарь говорит много и путанно, а заканчивает тем, что в партию надо брать не мрачных людей, а таких веселых, как он сам. После Щукаря выступает Варя Харламова (Варюха-горюха), возражает Щукарю, но дед стоит на своем: «…до коммунизма я все едино хучь и беспартейный, а дойду — и не так, как этот мокрый от слез Кондрат, а с приплясом, с веселинкой, потому что я — чистый пролетарий, а не мелкий собственник…» Он читал, что пролетариату нечего терять, кроме своих цепей, а у него цепей нет, но есть старуха, и если она будет становиться ему поперек дороги к коммунизму, то ей не поздоровится. В конце Щукарь добабляет, что он не против Майданникова, что «Кондрату беспременно надо быть в партии». Антип советует Щукарю идти в артисты. Этот совет нравится деду, он начинает рассуждать на эту тему, но его предостерегают, что артистов бьют, если они играют плохо. Это Щукаря опечаливает, и он оставляет мысль ехать в Ростов в артисты. Старуха уводит Щукаря с собрания.
После ухода Щукаря начинается серьезный разговор. Шалый неожиданно спрашивает Островнова, почему тот не вступает в партию, хотя работает завхозом, одним из первых лиц в колхозе. Островнов спрашивает, почему Шалый сам не вступает, на что тот отвечает, что в одной партии им не место, и тут же подает заявление на вступление. Собрание заканчивается, все шутят. Снова раздается голос Щукаря, который сбежал от своей старухи, все хохочут. Напоследок рассматривается вопрос об организации детского сада.
После собрания Давыдова встречает Варя, и он идет ее провожать. Она рассказывает, что ее сватают за соседского пария, что мать постоянно пилит ее. В этот момент Давыдов понимает, что любит эту девушку. Он говорит, что если их семье помочь, то Варе не придется идти за нелюбимого. Варя плачет, признается, что любит Давыдова. Он обещает завтра зайти поговорить с ее матерью. Ночью он не может заснуть, думает и решает жениться на Варе. Назавтра он идет к Вариной матери, делает предложение, обещает послать Варю учиться на агронома. Договаривается с Нестеренко об устройстве ее на учебу в техникум, говорит, что осенью, когда будет закончена уборка, а она устроится в техникум, они поженятся, приглашает Нестеренко на свадьбу, но тот говорит, что едет лечиться в санаторий, так как кроме лихорадки подхватил еще и туберкулез. Давыдов решает на время, пока Варя будет учиться, переехать в ее дом и помогать ее семье.
Давыдов отвозит Варю в район. По дороге Щукарь забавляет их рассказами о том, что любовь до добра не доводит, подтверждая примерами из собственной жизни.
Половцев и Лятьевский живут у Островнова. От вынужденного безделья они пребывают в подавленном состоянии. Половцев легче переносит это состояние, а Лятьевский то становится слишком болтлив, то все время молчит. Однажды он целые сутки где-то пропадал, а потом пришел с охапкой цветов. Половцев, этот «железный есаул», увидев цветы, неожиданно расплакался. К Островнову приходят те самые заготовители скота (сотрудники ОГПУ). Они долго торгуются с Островновым, заглядывают в хозяйственные постройки, норовят зайти и в дом, чтобы распить бутылочку по случаю покупки телушки, но хозяин решительно им отказывает. После их ухода Половцев и Лятьевский чувствуют опасность и решают уходить. Лятьевский говорит, что он узнал чекиста, так как сам полоснул его кинжалом по щеке, а глаз Лятьевскому именно этот чекист выбил на допросе. Лятьевский рассказывает, что в ЧК его долго держали в изоляции, но потом он выдал четырех казаков, которых считал пешками в большой игре. Этим он смягчил следователя, и тот разрешил Лятьевскому прогулки, во время одной из которых он и сбежал. Он обещает отомстить чекисту, подстеречь его, но не на хуторе, а за околицей. После ухода Лятьевского и Половцева выясняется, что на пути между хуторами были убиты двое заготовителей. Возница скрылся и сообщил об этом в сельсовет. Милиционеры обнаруживают, что у уже убитого чекиста был выбит глаз. Нагульнов и Давыдов понимают, что в окрестностях действует банда. Давыдов предлагает узнать, у кого заготовители покупали скот, и установить наблюдение.
Через несколько дней Лятьевский и Половцев возвращаются к Островнову. Нагульнов, Разметнов и Давыдов следят за некоторыми дворами, но безуспешно. Тем временем Разметнов решает жениться на соседской девушке Нюрке. На следующий день справляют свадьбу. Андрей был на свадьбе серьезен, сдержан, трезв, не было ни песен, ни плясок.
К Половцеву и Лятьевскому приезжает полковник Седой (тот, кто писал им приказы), волею судеб ставший агрономом краевого сельхозуправления. Он излагает им план мятежа, ставит перед ними задачу после захвата колхозов не поднимать казаков, а выступать туда, где дислоцированы части Красной Армии. Половцев сомневается в правильности таких действий, так как Красная Армия лучше вооружена.
К Давыдову приходит Нагульнов и говорит, что к Островнову приходили какие-то люди, предлагает идти брать их всех. Они, прихватив Разметнова, врываются в хату, но навстречу им летит граната и раздается пулеметная очередь. Нагульнов убит сразу, Давыдов умирает на следующий день. Весь хутор переживает. Дед Щукарь пролежал после похорон четверо суток дома, затем заметно сдал, стал нелюдимым, у него отказывает левая рука. Его из кучеров переводят в сторожа. Дежуря однажды ночью, он встречает женщину в черном платке и узнает Варю. Она бросила учебу. Дед Щукарь говорит, что Давыдов не одобрил бы этого.
Контрреволюционный заговор на Дону раскрыт. Сотрудники ОГПУ узнали в убитом Разметновым человеке подпоручика Лятьевского. В совхозе неподалеку от Ташкента был арестован Половцев, который устроился в контору счетоводом. На арест он отреагировал спокойно, так как считал дело проигранным и жизнь теперь не имела для него смысла. По всему Азово-Черноморскому краю, было арестовано более шестисот человек, среди них Островнов с сыном.
Колхоз берет на себя содержание семьи Вари Харламовой, чтобы она продолжала учебу. Разметнов был в городе Шахты (покупал технику), видел там Лушку. Она растолстела и вышла замуж за маленького лысого горного инженера.
Вечером Разметнов идет на могилу первой жены, а за Доном, «величавая и буйная… шла последняя в этом году гроза».
По крайнему к степи проулку январским вечером 1930 г. въехал в хутор Гремячий Лог верховой. У прохожих спросил дорогу к куреню Якова Лукича Островнова. Хозяин, узнав приезжего, оглянулся и зашептал: «Ваше благородие! Откель вас?.. Господин есаул...» Это был бывший командир Островнова в первой мировой и гражданской войнах Половцев. Поужинав, стали толковать. Лукич считался на хуторе первостатейным хозяином, человеком большого ума и лисьей осторожности. Приезжему стал жаловаться: в двадцатом году вернулся к голым стенам, все добро оставил у Чёрного моря. Работал день и ночь. Новая власть в первый же год вымела по продразвёрстке все зерно вчистую, а потом и счёт потерял сдачам: сдавал и хлеб, и мясо, и масло, и кожу, и птицу, платил несчётно налогов... Теперь - новая напасть. Приехал из района какой-то человек и будет всех сгонять в колхоз. Наживал своим горбом, а теперь отдай в общий котёл? «Бороться надо, братец», - объясняет Половцев. И по его предложению Яков Лукич вступает в «Союз освобождения родного Дона».
А тот человек, о котором они толковали, в прошлом матрос, а потом слесарь Путиловского завода Семен Давыдов, приехал в Гремячий проводить коллективизацию. Вначале созвал собрание гремяченского актива и бедноты. Присутствовавшие записались в колхоз дружно и утвердили список кулаков: попавших в него ждала конфискация имущества и выселение из жилья. При обсуждении кандидатуры Тита Бородина возникла заминка. Секретарь хуторской ячейки компартии Макар Нагульнов, в прошлом красный партизан, объяснил Давыдову: Тит - бывший красногвардеец, из бедноты. Но, вернувшись с войны, зубами вцепился в хозяйство. Работал по двадцать часов в сутки, оброс дикой шерстью, приобрёл грыжу - и начал богатеть, несмотря на предупреждения и уговоры дожидаться мировой революции. Уговорщикам отвечал: «Я был ничем и стал всем, за это и воевал».
«Был партизан - честь ему за это, кулаком сделался - раздавить», - ответил Давыдов. На следующий день, под слезы выселяемых детей и женщин, прошло раскулачивание. Председатель гремяченского сельсовета Андрей Разметнов вначале даже отказался принимать в этом участие, но был переубеждён Давыдовым.
Гремяченцы позажиточней в колхоз стремились не все. Недовольные властью тайно собирались обсудить положение. Среди них были и середняки, и даже кое-кто из бедноты, Никита Хопров, например, которого шантажировали тем, что он какое-то время был в карательном отряде белых. Но на предложение Островнова участвовать в вооружённом восстании Хопров ответил отказом. Лучше он сам на себя донесёт. Да кстати, кто это живёт у Лукича в мякиннике - не тот ли «ваше благородие», который и подбивает на мятеж? Той же ночью Хопрова и его жену убили. Участвовали в этом Островнов, Половцев и сын раскулаченного, первый деревенский красавец и гармонист Тимофей Рваный. Следователю из района не удалось заполучить нити, ведущие к раскрытию убийства.
Неделю спустя общее собрание колхозников утвердило председателем колхоза приезжего Давыдова, а завхозом - Островнова. Коллективизация в Гремячем шла трудно: вначале подчистую резали скот, чтоб не обобществлять его, затем укрывали от сдачи семенное зерно.
Партсекретарь Нагульнов развёлся с женой Лукерьей из-за того, что прилюдно голосила по высылаемому Тимофею Рваному, своему возлюбленному. А вскоре известная своей ветреностью Лушка встретила Давыдова и сказала ему: «Вы посмотрите на меня, товарищ Давыдов... я женщина красивая, на любовь дюже гожая...»
Половцев и Яков Лукич сообщили единомышленникам с соседнего хутора, что восстание назначено на послезавтра. Но те, оказывается, изменили намерения, прочитав статью Сталина «Головокружение от успехов». Думали, что всех загонять в колхоз - приказ центра. А Сталин заявил, что «можно сидеть и в своей единоличности». Так что с местным начальством, жёстко гнувшим на коллективизацию, они поладят, «а завернуть противу всей советской власти» негоже. «Дураки, Богом прокляты!.. - кипел Половцев. - Они не понимают, что эта статья - гнусный обман, маневр!» А в Гремячем за неделю после появления статьи было подано около ста заявлений о выходе из колхоза. В том числе и от вдовой Марины Поярковой, «любушки» предсельсовета Андрея Размёт-нова. А полчаса спустя Марина, самолично впрягшись в оглобли своей повозки, легко увезла борону и запашник со двора бригады.
Отношения народа и власти снова обострились. А тут ещё приехали подводы из хутора Ярского и прошёл слух, что за семенным зерном. И в Гремячем вспыхнул бунт: избили Давыдова, сшибли замки с амбаров и стали самочинно разбирать зерно. После подавления бунта Давыдов пообещал ко «временно заблужден-ным» административных мер не применять.
К 15 мая колхоз в Гремячем посевной план выполнил. А к Давыдову стала захаживать Лушка: газетки брала да интересовалась, не соскучился ли по ней председатель. Сопротивление бывшего флотского было недолгим, и скоро об их связи узнала вся станица.
Островнов встретил в лесу сбежавшего из ссылки Тимофея Рваного. Тот велел передать Лукерье, что ждёт харчей. А дома Лукича ждала неприятность несравненно более горшая: вернулся Половцев и вместе со своим товарищем Лятьевским поселился у Островнова на тайное жительство.
Давыдов, мучаясь тем, что отношения с Лушкой подрывают его авторитет, предложил ей пожениться. Неожиданно это привело к жестокой ссоре. В разлуке председатель затосковал, поручил дела Разметнову, а сам отъехал во вторую бригаду подсоблять поднимать пары. В бригаде постоянно зубоскалили по поводу непомерной толщины стряпухи Дарьи. С приездом Давыдова появилась ещё тема для грубоватых шуток - влюблённость в него юной Вари Харламовой. Сам же он, глядя в ее полыхающее румянцем лицо, думал: «Ведь я вдвое старше тебя, израненный, некрасивый, щербатый... Нет... расти без меня, милая».
Как-то перед восходом солнца к стану подъехал верховой. Пошутил с Дарьей, помог ей почистить картошку, а потом велел будить Давыдова. Это был новый секретарь райкома Нестеренко. Он проверил качество пахоты, потолковал о колхозных делах, в которых оказался весьма сведущ, и покритиковал председателя за упущения. Моряк и сам собирался на хутор: ему стало известно, что накануне вечером в Макара стреляли.
В Гремячем Разметнов изложил подробности покушения: ночью Макар сидел у открытого окна со своим новоявленным приятелем шутником и балагуром дедом Щукарем, «по нему и урезали из винтовки». Утром по гильзе определили, что стрелял человек невоевавший: солдат с тридцати шагов не промахнётся. Да и убегал стрелок так, что конному не догнать. Выстрел не причинил партийному секретарю никаких увечий, но у него открылся страшный насморк, слышный на весь хутор.
Давыдов отправился на кузню осматривать отремонтированный к севу инвентарь. Кузнец Ипполит Шалый в беседе предупредил председателя, чтоб бросал Лукерью, иначе тоже получит пулю в лоб. Лушка-то не с ним одним узлы вяжет. И без того непонятно, почему Тимошка Рваный (а именно он оказался незадачливым стрелком) стрелял в Макара, а не в Давыдова.
Вечером Давыдов рассказал о разговоре Макару и Разметнову, предложил сообщить в ГПУ. Макар решительно воспротивился: стоит гэпэушнику появиться на хуторе, Тимофей тут же исчезнет. Макар самолично устроил засаду у дома своей «предбывшей» жены (Лушку на это время посадили под замок) и на третьи сутки убил появившегося Тимофея с первого выстрела. Лукерье дал возможность попрощаться с убитым и отпустил.
В Гремячем тем временем появились новые люди: два ражих заготовителя скота. Но Разметнов задержал их, заметив, что и ручки у приезжих белые, и лица не деревенские. Тут «заготовители» предъявили документы сотрудников краевого управления ОГПУ и рассказали, что ищут опасного врага, есаула белой армии Половцева, и профессиональное чутье подсказывает им, что он прячется в Гремячем.
После очередного партсобрания Давыдова подкараулила Варя, чтоб сказать: мать хочет выдать ее замуж, сама же она любит его, дурака слепого. Давыдов после бессонных раздумий решил осенью на ней жениться. А пока отправил учиться на агронома.
Через два дня на дороге были убиты два заготовителя. Разметнов, Нагульнов и Давыдов сразу же установили наблюдение за домами тех, у кого покупали скот. Слежка вывела на дом Островнова. План захвата предложил Макар: они с Давыдовым врываются в дверь, а Андрей заляжет во дворе под окном. После недолгих переговоров им открыл сам хозяин. Макар ударом ноги вышиб запертую на задвижку дверь, но выстрелить не успел. Возле порога полыхнул взрыв ручной гранаты, а следом загремел пулемёт. Нагульнов, изуродованный осколками, погиб мгновенно, а Давыдов, попавший под пулемётную очередь, умер на следующую ночь.
Вот и отпели донские соловьи Давыдову и Нагульнову, отшептала им поспевающая пшеница, отзвенела по камням безымянная речка... В убитом Разметновым человеке сотрудники ОГПУ опознали Лятьевского. Половцева взяли через три недели недалеко от Ташкента. После этого по краю широкой волной прокатились аресты. Всего было обезврежено более шестисот участников заговора.
Пересказала
В январе 1930 года в хутор Гремячий Лог въехал верховой. Ему нужно было добраться до куреня Якова Лукича Островнова. Дорогу верховой спросил у прохожих.
Когда хозяин увидел приезжего, то взволнованно зашептал: «Ваше благородие!..»
Гостем оказался бывший командир Островного в Первой мировой и Гражданской войнах Половцев. Хозяин пригласил гостя ужинать. Потом стали разговаривать.
Теперь Яков Лукич большой хозяин. Люди его считают человеком умным, хитрым и осторожным. Хозяин стал жаловаться командиру, что, когда вернулся, застал дома голые стены. Все добро его осталось у Черного моря. Пришлось работать без отдыха, чтобы хоть что-то вернуть. Но тут пришла новая власть. Забрали все зерно, хлеб, мясо, масло, птицу... Приказали платить налоги. Теперь новое указание: все люди должны вступить в колхоз. То есть все добро, которое успел нажить Лукич, должно пойти в общий котел. Половцев подсказал Лукичу, что следует с этим бороться. Тогда Яков Лукич вступил в «Союз освобождения родного Дона».
Коллективизацию приехал в село проводить Семен Давыдов. Когда-то он был матросом, а потом слесарем Путиловского завода. Он созвал собрание бедноты Гремячего. Познакомился с Нагульновым и Разметновым. Те, кто посетил это собрание, сразу же записались в колхоз. А потом составили список кулаков, у которых следовало отобрать имущество и выселить их из жилья. Начали обсуждать кандидатуру Тита Бородина.
Партсекретарь Макар Нагульнов стал защищать Тита. Ведь Бородин раньше был бедным красногвардейцем. Только когда он вернулся с войны, стал большим хозяином. Но до этого работал по двадцать часов в сутки, совсем за собой следить перестал. Даже грыжу заработал. Но сделался очень богатым человеком.
Давыдов на это ответил: «Был партизан — честь ему за это, кулаком сделался — раздавить».
Уже на следующий день отовсюду были слышны крики и плач — шло раскулачивание. Это не нравилось даже председателю гремяченского сельсовета Андрею Разметнову. Он отказывался участвовать в раскулачивании. Но Давыдов пригрозил ему и Разметнову пришлось раскулачивать. Давыдов рассказал ему о собственном детстве. В семье у них было четверо детей. Мать не могла прокормить их, поэтому занималась проституцией.
Те люди, которые были не совсем бедными, не очень-то хотели вступать в колхоз. Они были недовольны и собирали советы, чтобы обсудить возможный выход из ситуации. Даже некоторые бедняки поддерживали эти советы. Одним из таких бедняков был Никита Хопров. Раньше он был в карательном отряде белых, его было чем шантажировать. Поэтому Островнов предлагал Хопрову участвовать в восстании. Но Хопров не согласился, решил, что лучше сам на себя донесет. К тому же бедняку стало известно, что в мякиннике у Островнова живет Половцев и что именно он подбивает людей на восстание. Но ничего не успел донести Хопров — ночью его с женой убили. Сделали это Островнов, Половцев и сын одного из раскулаченных. Это был Тимофей Рваный — гармонист и первый красавец.
Следователь хотел докопаться, кто же виноват в убийстве, но ничего не получилось. Через неделю было созвано собрание. На нем Давыдова утверждают председателем колхоза. Островнов становится завхозом.
Люди, которые не хотели вступать в колхоз, стали резать свой скот и прятать зерно.
Тимофея Рваного решили выслать, но в него была влюблена жена партсекретаря Нагульнова Лукерья. Она, не стесняясь людей, стала голосить по своему возлюбленному. Нагульнов после этого решает с ней развестись.
Лушка, которую все знали как ветреную особу, стала зазывать Давыдова: «...Я женщина красивая, на любовь дюже гожая...» Нагульнов выгоняет жену. Тогда и Давыдов уходит из дома Нагульнова.
Половцев и Лукич уже назначили дату восстания. Оно будет послезавтра. Об этом заговорщики сообщили кулакам из соседнего хутора. Те решили отказаться, они думали, что создание колхозов — указ, поступивший с самой верхушки. Но это было не так. Очень боялись кулаки советской власти. Это разозлило Половцева.
Люди стали подавать заявления на выход из колхоза. Подала такое заявление и Марина Пояркова. Она была подругой председателя сельсовета Андрея Разметнова.
Так отношения народа и власти стали ухудшаться. Из другого хутора приехали забирать зерно. Люди возмутились. Давыдова избили, люди стали воровать зерно из амбаров. Когда бунт был подавлен, Давыдов пообещал народу, что никого карать не будет.
Колхоз должен выполнить план И к 15 мая выполнил. Давыдов был очень доволен. К нему все время приходила Лушка, объясняя это тем, что хочет газеты посмотреть. Как Давыдов ни сопротивлялся, но не устоял. Вскоре об их связи узнала вся станица.
Островнов отправляется в лес и встречает там Тимофея Рваного. Оказывается, тот сбежал из ссылки. Рваный просит передать Лукерье, чтобы она принесла ему еды. Когда Лукич вернулся домой, то обнаружил вернувшегося Половцева с товарищем. Они решили поселиться у Островнова тайно.
Слухи об отношениях Давыдова и Лушки ширятся. Это может подорвать авторитет Давыдова, поэтому он предлагает женщине пожениться. Но Лушка поссорилась с Давыдовым. Он очень сильно тоскует, поэтому поручил все заботы Разметнову, сам лее поехал во вторую бригаду. Когда Давыдов приехал в бригаду, в него влюбилась совсем молоденькая Варя Харламова. Все подшучивали над председателем. Но он считал, что Варя слишком молода для него.
Все было как всегда. Обычное утро. Но тут к стану подъехал человек на лошади. Он приказал будить Давыдова. Человек оказался новым секретарем райкома по фамилии Нестеренко. Приехал он для проверки, раскритиковал деятельность председателя, проконтролировал все работы.
Давыдов собрался ехать на хутор. Когда председатель добрался до места, то узнал от Разметнова, что в Макара стреляли. Это было ночью. Мужчина сидел в компании деда Щукаря. И тут в него выстрелили из винтовки. Стрелял невоевавший, поскольку не попал. Так что Макар остался невредимым. Оказывается, стрелял Тимошка Рваный. Только почему же в Макара? Нагульнов не смог догнать стрелявшего.
Давыдов отправился осматривать инвентарь, который должны были отремонтировать. Кузнец Ипполит Шалый беседует с Давыдовым. Шалый уверяет, что Островнов — враг. Ипполит советует Давыдову порвать с Лушкой. Она ведь и с другими встречается. И если Давыдов не прекратит эту связь, может получить пулю в лоб, которая в этот раз не смогла настигнуть Макара.
Давыдов решает зайти в хуторскую школу. Здесь он видит у одного из мальчиков ручную гранату. Мальчик отводит Давыдова в сарай Рваного. Здесь находятся пулемет, винтовка, патроны и гранаты.
Когда вечером Давыдов вернулся, он провел беседу с Макаром и Раз-метновым. Он предложил сообщить о Рваном в ГПУ. Но Макар считает, что Тимофей сразу же исчезнет, как только ему станет известно, что на хуторе появился гэпэушник. Макар сам устроил засаду на Тимофея. Возле дома Лушки он убил его.
Появляются новые люди. Они представляются заготовителями скота. Да вот только руки у них совсем не натруженные. Поэтому Разметнов задерживает их. Они признаются, что являются сотрудниками краевого управления ОГПУ. Здесь, в Гремячем, они ищут есаула белой армии Половцева. Он очень опасен.
Происходит очередное партсобрание. После него Давыдов встречает Варю. Она рассказывает о том, что мать хочет выдать ее замуж. Но Варя любит Давыдова, и ни за кого, кроме него, замуж не хочет. Долго думал над этим Давыдов. И решил осенью жениться на Варе. Но пока ей нужно отправляться в сельхозтехникум.
Через два дня были убиты сотрудники ОГПУ, которые представились заготовителями. Когда об этом узнали Разметнов, Нагульнов и Давыдов, то установили наблюдение за домами, где был куплен скот. Оказалось, что, скорее всего, есаул находится в доме Островнова. Макаром был составлен план захвата.
Нагульнов и Давыдов должны были ворваться в двери. Андрей же тем временем должен был следить за окном. Дом открыл Островнов. Макар вышиб запертую дверь комнаты. Сразу же послышался взрыв ручной гранаты. Нагульнова смертельно ранило. Давыдов умер на следующий день.
Половцева через некоторое время арестовали недалеко от Ташкента. Многих участников заговора обезвредили.
Сочинение
Период, изображенный в «Поднятой целине», отличается острым драматическим напряжением, что, естественно, отражается и на мыслях и чувствах людей, вовлеченных в этот круг событий. (Данный материал поможет грамотно написать и по теме Разбор сцен романа Поднятая целина. Краткое содержание не дает понять весь смысл произведения, поэтому этот материал будет полезен для глубокого осмысления творчества писателей и поэтов, а так же их романов, повестей, рассказов, пьес, стихотворений.) Такие массовые сцены, как собрание бедноты и общее хуторское собрание, раскулачивание и обсуждение вопроса о нормах выработки, премирование Шалого и «бабий бунт», первое открытое партийное собрание необходимы для раскрытия «мнения народного» по тому или иному вопросу. Массовые сцены выражают высшую точку духовного настроения народа, как бы завершают определенный этап в его духовном становлении.
С большой художественной силой воплощена многоликость и разнохарактерность массы. Драматизм и напряженность народных массовых сцен вытекают из неоднородности отношения различных групп к тому или иному вопросу. Отсюда возникает непосредственно льющийся диалог между различными представителями этих групп, которые обмениваются репликами, спорят между собой. По ходу спора возникают комические ситуации, высказывания. Эта живая реакция раскрывает степень активности народа, помогает увидеть его разносторонне, многоцветно, объемно. Народные массовые сцены являются как бы узловыми точками развития действия, раскрывающими рост самосознания трудового крестьянства.
Этот рост самосознания масс довольно ярко проявился и во взаимоотношениях казаков хутора Войскового с Половцевым. Половцев - хитрый и коварный враг. Он понимает, что достигнуть своих целей сможет только при поддержке казаков, если ему удастся использовать и разжечь их малейшее недовольство. В самый разгар коллективизации, когда некоторые руководители занялись «стопроцентным» вовлечением в колхоз, приезжает Половцев в хутор Войсковой для организации бунта против Советской власти. Он еще не знает, что собравшиеся казаки уже читали известную статью «Головокружение от успехов». Хуторяне отказываются поддержать Половцева, о чем спокойно сказал старый казак.
Почему Половцев не в Гремячем, а именно в хуторе Войсковом надеялся получить поддержку? Да потому, что именно в Войсковом местные руководители неправильно раскулачивали середняков и насильно заставляли казаков вступать в колхоз. Если в Гремячем Николай Люшня возражает Нагульнову («или мне нельзя супротив твоего мнения гутарить?»), то в Войсковом председатель Совета так «зануздал было, что на собрании и слова супротив него не скажи». Когда же выяснилось, что подобные действия являются произволом местных властей, а не выражением партийной линии, то казаки поняли, что Половцев толкал их на дело, идущее вразрез с их собственными интересами. А в Гремячем у Половцёва гораздо меньше сторонников, потому что Давыдов и коммунисты из агитколонны, проводя правильную политическую линию, сумели привлечь казаков на свою сторону.
Показывая решающую роль народных масс в историческом процессе, автор всем строем романа наталкивает читателя на мысль, что нельзя видеть в одном человеке, даже талантливом и энергичном, главную силу переделки действительности. Правильное, диалектическое понимание взаимоотношений между народом и личностью дает возможность Шолохову глубоко разрешить и проблему положительного героя.
В центре «Поднятой целины» три коммуниста: Давыдов, Размётнов и Нагульнов.
Это вожаки гремяченской бедноты, лучшая часть народа, его авангард. То, что в этом славном «триумвирате» центральную роль играет питерский рабочий Семен Давыдов, как бы символизирует непоколебимость боевого союза рабочего класса и крестьянства. Ставя героя в разнообразные условия и обстоятельства, где он может раскрыться со всех сторон, Шолохов показывает во всей полноте индивидуальность Давыдова. Каждая сцена в романе прибавляет что-нибудь новое к нашему пониманию характера Давыдова. Вот это-то богатство индивидуальных особенностей и оттенков и приводит к тому, что читатель верит в реальное существование героя.
И в то же время Давыдов - глубоко типический образ. Самое главное, принципиально важное в нем то, что в этом образе глубоко раскрыта деятельность передового рабочего - коммуниста, посланного партией в деревню в числе двадцати пяти тысяч ее лучших представителей. Давыдов раскрывается в типических обстоятельствах, в том основном общественном конфликте, который был характерен для начала 30-х годов.
Жизнь поставила Давыдова по-настоящему в трудное положение, в котором не сразу можно разобраться, чтобы сделать правильный вывод. И он действительно не сразу находит ответ на многие вопросы. Это естественно: деревня пошла по нехоженой дороге. Не одному Давыдову не так-то просто было понять, почему большинство середняков на первых порах не желает идти в колхоз, несмотря на явные преимущества колхозного хозяйства; почему Титок-вчерашний партизан - стал кулаком и врагом; почему бедняк Борщов открыто поддерживал кулака; почему к Островнову - культурному хозяину, сознательно, как казалось Давыдову, вступившему в колхоз, - враждебно относится Нагульнов.
Уже в сцене приезда в Гремячий Лог Шолохов в характере Давыдова подчеркивает такие психологические черты, которые свойственны характеру нового человека: простота в общении и коллективизм, сформированные самим процессом труда. В разговоре с секретарем райкома выявляется его прямота, в разговоре с казаками - неистощимый юмор, общительность.
Поначалу Давыдов показался Размётнову сухим и черствым. Но, вспомнив «его коренастую, прочного литья фигуру, лицо, напряженное, собранное в комок, с жесткими складками по обочинам щек, с усмешливо-умными глазами», Размётнов обрадованно решил: «Нет, этот не подведет». Уже эти портретные детали, увиденные глазами Размётнова, раскрывают основные черты характера Давыдова. Но главное в нем - цельность характера. Эта черта Давыдова проявляется в любом разговоре, в любом эпизоде.
Вот Размётнов в истерическом порыве отказывается раскулачивать. Слова его поразили Давыдова. Возмущение, гнев председателя, словно снежная лавина, обрушились на голову Размётнова. В словах, обращенных к Размётнову, ярко выразилась ненависть путиловца к кулакам как силе, стоящей на пути к счастливой жизни всего трудового крестьянства. В то же время Давыдов высказывает глубокую заинтересованность в судьбах тех кулаков, которые способны найти в себе силы, чтобы вступить на честный трудовой путь: «Работать будут - кормить будем. А когда построим, эти дети уже не будут кулацкими детьми. Рабочий класс их перевоспитает».
С большой силой и теплотой изображен Давыдов в эпизоде дележа кулацкого имущества. Нуждающихся в одежде и обуви оказалось так много, что всех удовлетворить правление было не в состоянии. Давыдов видел, как жена Демки Ушакова обмерла над сундуком, наполненным красивыми вещами, видел, с каким самоотречением отказалась брать вещи для себя самой, надеясь на приобретение хоть какой-нибудь одежды для своих семерых детей. И он приказал выдать все для ее детей.
Эта сцена не только обнаруживает некоторые существенные стороны характера Давыдова. Здесь Шолохов с особой художественной силой раскрыл, что преобразования, происходящие в Гремячем, совершенно закономерны и обусловлены всем ходом общественного развития страны: ликвидация кулачества как класса эксплуататоров в деревне продиктована объективными законами пролетарской революции и направлена к тому, чтобы избавить подавляющую часть крестьянства от нищеты и бедности.
Стремясь раскрыть исторические закономерности жизни своего народа, Шолохов обратил внимание на людей активного действия, борцов за строительство новой жизни, людей, стоящих в центре свершения исторических событий. Правда, в «Поднятой целине» нет ничего эффектного: ни преувеличенных страстей, ни грандиозных подвигов - жизнь здесь предстает во всей ее будничности, со всеми противоречиями, которыми так богата развивающаяся действительность.
И вот эта необычайная глубина воспроизведения жизни в многогранности ее проявлений приводит художника к тому, что он в любом малоприметном факте способен разглядеть вполне определенный героический смысл поведения своего героя.
Ведь настоящая героичность чаще всего сочетается с простотой, естественностью поведения.
На нескольких страницах романа появляется Иван Нестеренко - новый секретарь райкома. За короткое время своей простотой и задушевностью он покорил Нагульнова, Давыдова, стряпуху Куприяновну. «Мировой парень», - восторженно отзывается о нем Нагульнов. Впервые он увидел секретаря райкома, когда тот наравне с рядовыми колхозниками хутора Тубянского работал на косилке. Нагульнов надеялся угадать его «по интеллигентному обличью», но Иван Нестеренко - «исконный ставропольский хлебороб» - ничем не выделялся среди окружающих его колхозников. Так же скромно и незаметно появился Нестеренко на полевом стане, куда приехал познакомиться с Давыдовым. Невысокий ростом и неказистый с виду, в сильно поношенной бобриковой куртке, туго перетянутой солдатским ремнем, в аккуратно заштопанных и залатанных защитного цвета штанах и в стареньких сапогах, Иван Нестеренко сначала был принят стряпухой за «ветинара». Здесь-то, как бы между прочим, узнает Нестеренко от Куприяновны, «по душам пришелся казакам или нет» Давыдов. - «Пришелся, ничего. Он геройский парень и простой, вроде тебя. А такие; из каких фасон наружу не просится, нашему народу правятся»,- отвечает колхозница.Между Нестеренко и Давыдовым идет разговор, беседа «по душам». Нестеренко, вспоминая годы гражданской войны, рассказывает о своем комиссаре, с приходом которого люди в полку словно бы переродились, стали иными. «Ни одного дисциплинарного взыскания, не говоря уже про отдачу под суд ревтрибунала, и это всего лишь через месяц после того, как в полку появился комиссар-шахтер! Чем он брал? Душою, вот чем он брал, хитрый дьявол! С каждым красноармейцем поговорит, для каждого у него ласковое слово найдется... До нынешних дней вспоминаю его добрым словом и, по совести говоря, еще не знаю, кому я больше обязан своими знаниями и воспитанием: то ли покойному родителю, то ли ему, моему комиссару». Это воспоминание не случайно. Нестеренко вспомнил своего комиссара для того, чтобы «преподать пример» Давыдову, как нужно руководить людьми, какие руководители пользуются в народе уважением и доброй славой. А такой урок председателю был нужен! Незаметно для него самого в поведении Давыдова появляются черточки, близкие к тем, которые он осуждал в Нагульнове.
Обычно говорят только о том, что Давыдов учил Нагульнова и Размётнова правильным методам работы с народов. Действительно, Давыдов - истинный коммунист ленинского типа, прекрасный руководитель. Но Шолохов без утайки показывает, что не только Давыдов влиял на Нагульнова. Иногда и нагульновская манера руководить оказывала влияние на Давыдова. В столкновении с Устином Рыкалииым это обнаружилось со всей определенностью. Рыкалин, Аржанов, Шалый, Дубцов и другие не только одергивают Давыдова, когда он начинает «зарываться», но и раскрывают ему глаза на многое, чего он не замечает. Народ не только учится у Давыдова, но и учит его. Пожалуй, от Аржанова Давыдов впервые узнал, что «у Островнова всю жизнь в хозяйстве работники были», что «самый лютый кулак он, а вы гадюку за пазухой пригрели». Еще резче говорит об этом Шалый. Причину многих не порядков в работе Давыдова Шалый видит и в том, что «молодая суета» его «окончательно затемнила»: стоило ему связаться с Лушкой, как «хужее работать стал». Получилось так, что связь с Лушкой - это не личная беда Давыдова, а общая, колхозная. Давыдов не догадывался, что о его отношениях с Лушкой «в хуторе все до нитки знают», что не раз обсуждали старики, беспокоясь за будущее колхоза, как разлучить их, потому что «такие бабы, как Лушка, мужчйнов не на работу толкают, а от работы таскают».
Чем ближе разрыв Давыдова с Лушкой, тем внимательнее становится писатель к самым интимным движениям в переживаниях героя. Вся внутренняя жизнь Давыдова раскрывается необычайно отчетливо. Шолохов настолько хорошо знает своего героя, настолько глубоко вжился в «материал», что даже самое малозаметное душевное движение не ускользает от его внимания. Сложные и глубокие переживания Давыдова раскрываются посредством многообразного сочетания психологического анализа, пластических средств и прямой авторской характеристики. Этим достигается тонкая и предельно конкретная передача духовного состояния героя.
Давыдов «мысленно проклинал себя за опрометчивость, за неосмотрительную связь с Лушкой». Особенно тягостны и неприятны стали ему эти воспоминания после того, как на его пути встала Варя Харламова. Разумом он отвергает любовь Вари, она ему кажется еще ребенком, а в сердце растет к ней большое и светлое чувство: «Вот она какая вся чистая, как зоренька в погожий день, и какими чистыми глазами на меня смотрит». И не случайно Давыдову после трогательного прощания с Варюхой впервые приходит в голову мысль о женитьбе. Пусть эта мысль кажется ему нелепой и смешной, но она глубоко запала ему в душу. А когда Варя сказала ему, что ее сватают за Ваньку Обнизова, «растерянный, онемевший от неожиданности, чувствуя острую боль на сердце», понял он, что, «таясь от самого себя, пожалуй, давно любит эту девушку - какой-то новой для него, бывалого человека, чистой и непонятной любовью».
Раскрывая мир интимных чувств героя, Шолохов показывает ту же манеру его поведения, тот же характер, что и в общественной его деятельности. Положительный герой Шолохова не раздваивается: передовой - на производстве, отсталый - в семейно-бытовых отношениях. Шолоховский взгляд всегда устремлен к самому лучшему, что есть в душе русского человека. Писатель, показывая человека в духовной полноте и многосторонности, охотнее всего раскрывает доброе, хорошее в человеке. «Как же страстно, взволнованно и правдиво должны мы писать о делах советских людей, о красоте советского человека, о его благородстве, о любви его к матери-родине!» - восклицал он в одной из своих заметок. В беседе с корреспондентом «Комсомольской правды» он, работая над окончанием «Поднятой целины», признавался: «Работаю одновременно над несколькими главами. Одна мне особенно по душе. Пишу с радостью. Глава эта о преданной и чистой, как родник, любви. Вам, молодым, важно будет прочесть это место в книге. На земле надо жить с хорошей и большой любовью».
Главное, пронизывающее всю деятельность Давыдова по организации и укреплению колхоза в Гремячем, заключается прежде всего в том, что общее дело воспринято им как глубоко личное, что борьба за социализм, борьба за утверждение новой жизни стала для него внутренней потребностью. В образе Давыдова воплощена гуманистическая сущность нового, советского человека, его любовь к партии, к родному народу.
Весь свой талант большого художника Шолохов посвятил изображению народа. Значение Шолохова в том, что ему удалось всесторонне, с огромной художественной силой показать историческую эпоху борьбы за становление и утверждение социалистического общества в нашей стране как эпоху духовного преображения человека. ю эпоху борьбы за становление и утверждение социалистического общества в нашей стране как эпоху духовного преображения человека. Сложность и богатство внутреннего мира, цельность и ясность души, многообразие жизненных интересов личности, изображенной Шолоховым, зависят от органической связи этой личности с народом. Ценность человека, по Шолохову, определяется тем, как этот человек борется за интересы народа, какую роль играет в классовой борьбе, по какую сторону баррикад он стоит.
Изучение шолоховского психологизма, умения проникнуть в сложный мир человеческих переживаний и поступков, изучение шолоховского гуманизма приобретает сегодня особое значение для литературы как человековедения.
Другие сочинения по этому произведению
«Великий перелом» и его изображение в романе М. Шолохова «Поднятая целина». Враги народа в романе М. Шолохова «Поднятая целина». Давыдов и Разметнов как организаторы коллективного труда колхозников Идейно-художественное своеобразие романа М. Шолохова "Поднятая целина" Изображение коммунистов в романе "Поднятая целина" История формирования гремяченского колхоза, поведанная Шолоховым Коллективизация без прикрас (по роману М. Шолохова «Поднятая целина») Коллективизация в действительности и в романе М. Шолохова "Поднятая целина" Коллективизация в романе М. Шолохова «Поднятая целина» Мастерство в изображении мира человеческих чувств в одном из произведений русской литературы XX века. (М.А.Шолохов. «Поднятая целина».) Мое отношение к роману М. Шолохова “Поднятая целина” и к его героям Образ Андрея Размётнова в романе М. Шолохова «Поднятая целина» Образы врагов народа в романе М. А. Шолохова «Поднятая целина» Образы гремяченских активистов в романе М. Шолохова «Поднятая целина» Образы коммунистов в романе М. Шолохова "Поднятая целина" Образы крестьян в романе М. Шолохова «Поднятая целина» Объяснение Давыдова с Варей (анализ эпизода из главы 24, книги 2 романа М. А. Шолохова «Поднятая целина») Одержимый боец коммунизма и романтический мечтатель (образ Макара Нагульнова в романе "Поднятая целина") По страницам романа М. Шолохова «Поднятая целина» Посланец партии (образ Давыдова по роману "Поднятая целина") Проблематика романа М. А. Шолохова "Поднятая целина" Проблематика романа М. Шолохова «Поднятая целина» Роль и функции животных в романе М. Шолохова "Поднятая целина" Роль образа Половцева в романе Шолохова «Поднятая целина» Спор гремяченских активистов о раскулачивании (анализ главы 9, книги первой романа М. А. Шолохова «Поднятая целина») Судьба Андрея Разметнова в романе «Поднятая Целина». Судьба крестьянства в романе Шолохова «Поднятая целина» Судьбы крестьянства в романе М. А. Шолохова «Поднятая целина» Судьбы крестьянства в романе М. Шолохова «Поднятая целина». Сцена «бабьего бунта» в романе М. А. Шолохова «Поднятая целина» (анализ фрагмента главы 33, книги первой) Сцена раскулачивания (анализ эпизода из главы 7 книги первой романа М. А. Шолохова «Поднятая целина»). Труд и чувство собственности – по роману М. Шолохова “Поднятая целина” Трудовое крестьянство в романе “Поднятая целина” М. Шолохова Художественная летопись коллективизации (по роману "Поднятая целина") Художественные особенности романа М. Шолохова «Поднятая целина». Что объединяет и разнит активистов Гремячего Лога? Что объединяет и что разделяет активистов Гремячего Лога? (По роману М. Шолохова «Поднятая целина»). Энциклопедия казачьей жизни Юмор в романе М. А. Шолохова "Поднятая целина" Юмор на страницах романа М. Шолохова «Поднятая целина» Характеристика образа Давыдова Семена Характеристика образа Разметнова Андрея Художественный образ «Поднятой целины» Художественный анализ Образ и характер Макара Нагульнова Размётнова Аржанова Характеристика образа Нагульнова Макар Изображение коллективизации в романе М. Шолохова "Поднятая целина" Сцена «бабьего бунта» в романе Л. А. Шолохова «Поднятая целина». (Анализ фрагмента главы 33, книги первой) О судьбе народа в годы коллективизации в романе «Поднятая целина» Эпоха коллективизации, поведанная Шолоховым Сцена раскулачивания. (Анализ эпизода из романа М.А.Шолохова "Поднятая целина" книга первая, глава 7) Трагическое и комическое в романе Шолохова «Поднятая целина» Тема поиска правды в прозе М. А. Шолохова. (По роману «Поднятая целина») Трагические судьбы крестьян в романе М. А. Шолохова «Поднятая целина» Образ Семена Давыдова в романе Шолохова «Поднятая целина» Дед Щукарь Трагедия казачества (по произведениям М. Шолохова) Великий перелом" и его изображение в романе А.А. Шолохова "Поднятая целина "Поднятая целина" (Идейно-художественное содержание) Характеристика образа Кондрата Майданникова Происхождение романа Шолохова «Поднятая целина»Шолохов: "Поднятая целина"
Книга 1
Роман открывается картиной предвесеннего сада.
Январским вечером 1930 года в хутор Гремячий Лог въезжает верховой. У встречной женщины он спрашивает, где здесь живет Яков Лукич Острознов, та указывает. Верховой входит в хату к Якову Лукичу и спрашивает хозяина, помнит ли он Половцева. Островнов пугается, узнает в верховом есаула Александра Анисимовича, с которым они вместе прошли германскую войну, а расстались в Новороссийске, - Островнов Думал, что есаул вместе с казаками уплыл в Турцию. Поужинав, хозяин и гость уединяются, чтобы поговорить.
Давыдов, один из «двадцатипятитысячников», приезжает в райком партии, задержавшись в Ростове по болезни. Давыдов работает на Путиловском заводе, в прошлом он был моряком. Секретарь райкома объясняет стоящую перед Давыдовым задачу - ехать сегодня же в качестве уполномоченного проводить сплошную коллективизацию. Они обсуждают тактику поведения с кулаками: спуску не давать, но в то же время не отпугнуть середняка неоправданно завышенными требованиями. Упоминают также, что необходимо также бороться со всевозможного рода уклонистами.
Давыдов приезжает в Гремячий Лог, прибытие его замечают казаки, они балагурят, обсуждают его лошадь. Давыдов отправляется в сельсовет, где застает секретаря партячейки Макара Нагульнова. Вскоре приходит и председатель сельсовета Андрей Разметнов. Давыдов заговаривает о колхозе, Нагульнов упоминает, что у них есть «товарищество по совместной обработке земли», но у него нет ни средств, ни техники, так как туда входит одна беднота. Нагульнов добавляет, что в 20-м году у них была коммуна, куда он также входил, но она «распалась от шкурничества». Кроме того там неудачно назначен председатель, который меняет племенного быка на испорченный мотоцикл (после этого его так и прозвали -. Менок). Разметнов говорит, что им бы хорошо в председатели Островнова Якова Лукича, который «свой человек» и рачительный хозяин. Нагульнов, напротив, не доверяет Островнову.
Яков Лукич и Половцев проговорили всю ночь. Островнов интересуется, везде коллективизация или только у них, Половцев отвечает, что везде. Яков Лукич жалуется на многочисленные обиды, которым его подвергла Советская власть - забирают хлеб, а взамен дают расписки - «скоро этих бумаг мешок насобираю». Островнов рассказывает о своем хозяйстве, в котором он знает толк, о том, как он вырастил кобылу, которая заняла на сельскохозяйственной выставке призовое место, о том, как он начал «прислухаться» к агрономам, о том, как стал «культурным хозяином», о том, что Советская власть приказывала сеять как можно больше, и теперь Островнов боится, что его зачислят в кулаки. Яков Лукич не хочет в колхоз, так как он свое хозяйство потом и кровью наживал, а другие ничего не делали. Половцев вспоминает, что еще при отступлении в Екатеринодаре говорил казакам: «Горько ошибетесь, ребята! Прижмут вас коммунисты, в бараний рог скрутят. Всхомянитесь вы, да поздно будет». Половцев рассказывает, что ему не удалось уйти из Новороссийска, так как их предали добровольцы и бросили союзники. Половцев вступил в Красную Армию, командовал эскадроном. Однако по дороге на польский фронт фильтрационная комиссия проверяла бывших офицеров. Половцева от должности отрешили, арестовали и отправили в ревтрибунал. Половцев понимает, что его либо расстреляют, либо отправят в концентрационный лагерь, так как кто-то из станичников донес, что он участвовал в расстреле Подтелкова (во время казачьего восстания, о котором говорится в романе «Тихий Дон»), По дороге в ревтрибунал он сбежал, долго скрывался, жил под чужой фамилией, а в 23-м году вернулся в свою родную станицу. Документ, что он воевал в рядах Красной Армии сохранился, и, несмотря на то, что поначалу Половцеву пришлось давать объяснения в ЧК, вскоре его оставили в покое. До последнего времени Половцев учительствовал. На вопрос Якова Лукича, зачем нужны колхозы, есаул отвечает, что таков путь к коммунизму - полнейшее уничтожение собственности. «Вначале быки и коровы общие, а потом и все будет общее - дети, жены, чашки, ложки. Ты хотел бы лапши с гусиным потрохом покушать, а тебя квасом кормить будут. Крепостным возле земли будешь». Половцев упоминает, что читал Карла Маркса и знаменитый «Манифест Коммунистической партии» и что из них именно это и вытекает. На возражения Островнова Половцев отвечает, что его никто и спрашивать не будет. Яков Лукич соглашается, что нужно бороться. Половцев утверждает, что у них много единомышленников и в Москве, и в Красной Армии, и среди казаков. На неуверенность Островнова, пойдет ли за ними народ, Половцев замечает: «Народ - как табун овец, его вести надо». На прямой вопрос, с ними он или нет, Яков Лукич просит один день подумать. На следующее утро он решается и подписывает бумагу, обязательство до последней капли крови воевать с коммунистами-большевиками.
Гремяченский актив и беднота собираются на собрание. Давыдов выступает перед ними, говорит, что его прислали организовывать колхоз и уничтожать «кулака-кровососа». Хорошо было бы организовать колхоз только из бедняков, но у бедняков ничего нет, а дл# того чтобы много сеять и убирать, нужны средства и трактора. Казаки спорят - часть соглашается с колхозом, так как «артелем и батьку хорошо бить», часть сомневается. Выступает некто Любишкин, который говорит, что его агитировать за Советскую власть не нужно, что он с кадетами воевал не за то, чтобы богатые опять лучше него жили, упоминает про кулака Фрола Рваного, требует «жилы кулаку перерезать», тогда «пойдем в колхоз». Когда начинают голосовать, утверждая список кулацких хозяйств, один человек воздерживается. На него набрасываются и Давыдов, и Нагульнов, и Разметнов. Тот мотивирует свой отказ голосовать «за» тем, что один из «кулаков» его сосед и он много от него хорошего видел. После внушения, при вторичном голосовании, человек с неохотой поднимает руку. Утверждая в качестве кулака Тита Бородина, собрание находится в нерешительности: Давыдову сообщают, что Бородин сам бедняцкого рода, в 18-м году добровольцем ушел в Красную Армию, имеет раны и награды, а когда вернулся, занялся хозяйством - и нажил три пары быков и «грызь от поднятия тяжестев». Потом Тит начал нанимать работников и, по его утверждению, «был ничем, а стал всем», за это и воевал. Тит говорит, что это он кормит Советскую власть, а Нагульнова и Разметнова называет «портфельщиками» и отказывается их слушаться. Давыдов возмущается: «был партизан - честь ему, а кулаком стал, врагом сделался - раздавить!» Собрание нехотя голосует, чтобы Тита раскулачить. По пути с собрания Давыдов рассуждает с Нагульновым о собственности, который говорит, что у него «с мальства к собственности ненависть». Отец Нагульнова был зажиточный крестьянин, и однажды в их огород забралась соседская свинья, мать плеснула на нее варом, свинья в результате сдохла, а через неделю у Нагульновых в степи сгорело 23 копны пшеницы. Дело было очевидное, отец подал в суд, началась тяжба, которая тянулась лет пять, пока соседского сына не нашли на гумне убитым - ктото пропорол его вилами. Следствие не нашло убийц. Затем Нагульнов вспоминает про войну с немцами, когда лежа в окопах, он думал, за что он воюет, за чью собственность терпит страх, добавляет, что был отравлен газами, а в гражданскую его контузило, потом «зачало припадками бить», ему дали орден, от которого ему «зараз теплее становится». Заканчивает он тем, что «в землю надо зарыться, а всех завлечь в колхоз - все ближе к мировой революции». Нагульнов вспоминает о том, как вместе с Титом Бородиным он был на подавлении восстания в одной из волостей Донецкого округа. Однажды Тит заявился на квартиру и внес в хату тюки, в которых оказалось восемь пар отрубленных ног. Нагульнов возмущается, но Тит возражает, что восставшим поделом, а он этими сапогами всю семью обует. Тит потом и сам заявлял, что позже ему самому стало страшно своих поступков.
Андрей Разметнов уходил на службу в 1913 году. У него не было денег не только на коня, но и на приличное обмундирование. На станичном сборе его решают отправить на службу за счет войска. Пай земли Андрея взяло станичное правление и, пока он воевал, сдавало в аренду. В германскую Андрей заслужил три Георгиевских креста. Деньги он отсылал жене и матери. К концу войны жена приехала к Андрею в полк, пробыла там несколько дней, а через положенный срок уже у себя в станице родила мальчика. В 18-м году Андрей вернулся в станицу, но пробыл там недолго - ушел на гражданскую. Его ранило, и в госпитале от случайно встреченного станичника Андрей узнал, что после разгрома отряда Подтелкова в Гремячем Логе белые казаки, «мстя ему за уход в красные, люто баловались с его женой, что все это стало известно хутору и что Евдокия, не снеся черного позора, наложила на себя руки». Через две недели умер сын Андрея от простуды. Андрей возвращается в станицу и, узнав, что его жену насиловал некто Дерябкин, поехал к его куреню. Встретив там его отца, Андрей собирается зарубить его, но здесь появляется жена Дерябкина с огромным количеством детей и принимается кричать, чтобы он тогда рубил всех, так как они - дети обидчика Андрея. Андрей отступает и со словами «Счастье твое. Детишки...» уходит. Проходит еще два года. Андрей возвращается домой с польского фронта. Мать Андрея пробует его уговорить жениться, но тот отмалчивается. В этом же году Андрей сошелся с Мариной, вдовой убитого под Новочеркасском вахмистра. Марина была на десять лет старше Андрея. Она пригласила его покрывать крышу, правда, потом выяснилось, что сделала она это не без умысла (крышу потом заново перекрывал дед Щукарь). По ее словам, мужа своего, лихого вахмистра Пояркова, она любила за одну смелость. Андрей остается у нее ночевать и с того дня начинает часто бывать в доме Марины. Марина «будто двадцать лет сбросила», даже начала ходить на собрания, чтобы наблюдать там за Андреем - не заигрывает ли он с молодыми бабами. Она отдала ему всю одежду мужа, и Андрей, «ходивший до того голодранцем, не стыдясь, на правах преемника, защеголял по Гремячему в суконных вахмистровых шароварах и рубахах, рукава и воротники которых были ему заметно коротки и узковаты» . Вернувшись с собрания бедноты, Андрей говорит Марине, что надо идти в колхоз. Та категорически отказывается. Андрей злится, одевается, уходит.
На следующий день перед правлением собирается 14 человек (в числе прочих и дед Щукарь) - выселять кулаков. Нагульнов отказывается идти раскулачивать Дамасковых, так как его жена Лушка живет с Тимофеем, сыном Фрола Дамаскова. Тита Бородина не оказывается дома. Его жена говорит, что Тит уехал. Быков Тита тоже нет. Нагульнов предполагает, что Тит угнал быков продавафь, узнав о том, что его собираются раскулачить. Вскочив на одного из коней Тита, Нагульнов начинает преследование. Вскоре он нагоняет Тита и приказывает ему поворачивать обратно. После некоторого колебания Тит выполняет приказание. У Тита с собой оказывается обрез, на требование Нагульнова выдать обрез Тит отвечает отказом, затем сетует на то, что зря воевал за «справедливую власть», которая теперь берет их «за шкирку».
Разметнов тем временем отправляется к Фролу Дамаскову. Тот показывает Разметнову подписанную Разметновым же справку о том, что Дамасков выполнил сдачу по хлебу. Разметнов утверждает, что хлеб здесь ни при чем, и начинает опись имущества. Дамасков не понимает, за что у него описывают имущество и выселяют. Беднота, пришедшая с Разметновым, начинает взламывать сундуки и радостно перечислять их содержимое. Взломав амбар, конфисковывают пшеницу. Кое-кто из бедноты уже натянул на себя валенки Фрола и, пока никто не видит, прямо ложкой ест из жестяного бака мед. Нагульнов с Титком в полдень возвращаются в хутор. За время их отсутствия Давыдов описал имущество еще двух кулацких хозяйств, выселил самих хозяев. Нагульнов снова требует у Тита выдать обрез, но тот, видимо, выбросил его дорогой. Давыдов угрожает Титу арестом, тот выходит из себя, бросается на Давыдова, рассекает ему бровь. Возникает суматоха, жена Тита спускает с цепи собаку, которая, догнав деда Щукаря, начинает трепать его, Через некоторое время все успокоилось. Нагульнов пишет письмо в ГПУ относительно Титка, которого отправляют тут же в район. Тит грозится, обещает Нагульнову, что их пути еще «схлестнутся» , несмотря на прошлую дружбу. В сельсовете после раскулачивания собираются Давыдов, Нагульнов, Разметнов. Разметнов заявляет, что больше раскулачивать не пойдет, что он «с детишками не обучен воевать», напоми нает, что у Гаева, которого они раскулачили, детей одиннадцать человек. Давыдов выходит из себя, кричит, что их никто не жалел поэтому они тоже не должны никого жалеть. Рассказывает, как его отца после забастовки сослали в Сибирь. Их у матери было четверо, и мать, чтобы не умереть с голоду, пошла на улицу. Давыдов вспоминает, как в 9-летнем возрасте прятался за занавеской, когда мать «приводила гостей». Затем начинает убеждать Андрея, что и семьи кулацкие выселяют, «чтобы не мешали строить новую жизнь». Внезапно с Нагульновым случается припадок, он кричит, что если бы даже тысячи баб, детишек и стариков нужно было «в распыл для революции», он бы не задумался ни на минуту. На следующий день проходит собрание, на котором обсуждается план будущего колхоза. Давыдов рассказывает о жизни рабочих, затем слово предоставляется Кондрату Майданникову, который «всю свою жизнь на бумагу записывает». Майданников говорит о том, сколько у него детей, сколько ему нужно хлеба, сколько он в прошлом году посеял и т. д. Из всех этих цифр становится ясно, что жить в одиночку хорошо не получается. Отсюда вывод - всем нужно в колхоз. Однако при голосовании из 200 с лишним хозяйств только около 60 подняло руки «за». Против не было никого - остальные просто не хотели идти в колхоз. Кондрат Майданников приходит домой, идет в сарай и начинает прощаться с быками, разговаривет с ними - вспоминает, как выхаживал их, как быки работали на него, и, заплакав, уходит из сарая. Придя в хату, пишет заявление Нагульнову «в ячейку коммунистической партии», чтобы его «допустили в колхоз», «до новой жизни». В Гремячем строят первые общественные ясли (для скота). Майданников указывает, что «трудно будет», так как «трое работают, а десять у плетня цыгарки крутят».
На следующий день колхозники идут раскулачивать старика Лапшинова, который был скупым, рачительным хозяином и успел заранее имущество получше припрятать. Тогда Майданников припоминает Лапшинову, что в свое время тот давал Майданникову просо на семена - дав две меры, назад требовал три. На это Лапшинов искренне удивляется - неужели Майданников думал, что ему просо даром дадут. Некоторые сочувствуют Лапшинову, который трогательно прощается со своим хозяйством. Демка Ушаков, один из бедноты, пытается отобрать у жены Лапшинова гусыню. Они долго тянут ее один к другому, пока голова у гусыни не отрывается и Демка не падает на кошёлку с яйцами, которые гусыня высиживала. Присутствующие смеются, все как бы само собой обращается в шутку. Выселенные кулаки селятся у своих родных и знакомых. Они начинают собираться на сходки, которые посещает и кое-кто из середняков, восставших против колхоза, и даже двое из бедноты, один из которых - Хопров Никита, артиллерист гвардейской батареи, сослуживец Подтелкова, в 19-м году участвовавший в карательном отряде. Он боялся, что его участие откроется, и умолял Лапшинова и Островнова, которые были в курсе дела, молчать. Лапшинов пользовался этим - Никита ему бесплатно пахал, молотил и т. д. Яков Лукич не заставлял Никиту работать, но периодически «заходил на угощенье», пил водку, благодарил и уходил. Хотя Хопров злился и на того и на другого, все же терпел.
Половцев по-прежнему живет у Островнова, по его наущению Яков Лукич выступает на колхозном собрании, агитируя за колхоз. У Островнова сходка кулаков. Говорят о том, что объявляются офицеры, что народ озлоблен и должен восстать. Хопров спрашивает Островнова об офицере, что живет у него, Яков Лукич отнекивается. Хопров уходит со сходки, Лапшинов пытается его не пустить. В запале Хопров говорит, что Лапшинов и остальные - кровопийцы, что он сам на себя донесет о своем участии в карателях, «но и вы держитесь». Островнов вместе с Фролом Рваным отправляются к Половцеву, рассказывают о случившемся. Половцев приказывает взять топор и идти к Хопрову. После некоторого колебания Хопров открывает дверь, его убивают. Затем пытаются выведать у жены, сообщил ли уже Хопров о кулаках или нет, потом убивают и ее.
Приехавший в станицу следователь не смог найти убийц Хопрова. Нагульнов и Давыдов смутно догадываются, что это убийство как-то связано с коллективизацией, и на одном из ближайших собраний колхозников выносится единогласное решение о выселении кулацких семейств из пределов Северо-Кавказского края.
Давыдов живет у Нагульновых. Лушка, жена Нагульнова, несмотря на веснушки, покрывающие ее лицо, красива и обаятельна. Она кокетничает с Давыдовым, тот пытается поговорить с Нагульновым о том, чтобы он подействовал на свою жену. Нагульнов отмахивается, говорит, что сам разберется. Давыдов упоминает, что идет к Островнову, так как хочет пригласить его в колхоз. Нагульнов заявляет, что против этого, так как Островнов зажиточный и по натуре своей кулак.
Яков Лукич вспоминает о прожитой жизни, думает о том, что если бы не Советская власть, он благодаря трудам своим жил бы «богаче богатого, сытнее сытного». Яков Лукич - хозяйственный человек, «он не хочет, чтобы мясом его овец питался где-то в фабричной столовой рабочий или красноармеец. Они - советские. Советская власть обижала Якова Лукича налогами и поборами десять лет, не давала возможности крупно повести хозяйство». Когда Советская власть стала даром отбирать хлеб, скотину и прочее Яков Лукич продал паровой двигатель, купленный в 16-м году* зарыл в кубышке 30 золотых десяток и кожаную сумку серебра! продал лишнюю скотину, свернул посев. Благодаря своей прозорливости, так как «сумел вовремя разглядеть грядущее безвременье», Яков Лукич остался цел и никто его не тронул. Половцев говорит Якову Лукичу, что нужно резать скот, что «надо рвать из-под большевиков землю». Половцев объясняет, что скотину можно еще нажить, что быков из Америки и из Швеции пришлют, но болыцевиков надо задушить. Внезапно к Якову Лукичу приходит Давыдов. Половцев скрывается в соседней комнате. Островнов рассказывает Давыдову о полезных агрономических советах, которые он вычитал в журналах. Давыдов уходит от Островнова с пачкой журналов под мышкой и уверенностью, что Островнов очень полезный человек.
Между тем в деревне начинают резать скот, чтобы не отдавать в колхоз. Все подвалы оказываются забиты мясом, «ели невпроворот и болели животами от мала до велика». Дед Щукарь одним из первых зарезал свою телку и так объелся, что потом долго страдал расстройством желудка. Разметнов, узнав о массовом убое скота, прибегает к Давыдову и рассказывает о случившемся. Давыдов слушает его рассеянно - ему прислали из Ленинграда посылку с папиросами, шоколадом и прочим, и ему приятно, что друзья его не забыли. Разметнов замечает, что Давыдову не грех бы помыться и выстирать одежду, а то рубашку на нем «шашкой не прорубишь, и потом разит, как от мореного коня». Давыдов обещает это сделать.
Давыдов идет к Нагульнову, встречает Лушку, которая после выселения кулаков, с которыми уехал Тимофей Рваный, ходит как в воду опущенная. Когда уезжали подводы с кулацкими семьями и пожитками, Лушка публично голосила по Тимофею, а после того дня «и вовсе мужа зачуждалась». Нагульнов заявляет, что дает ей несколько дней на сборы, а потом пусть убирается куда глаза глядят. Давыдов опять упрекает Нагульнова за жену, тот отвечает, что бабы для него ничего не значат и что он весь «заостренный на мировую революцию». Добавляет/что сам разрешил Лушке, «если ей на то нужда», гулять - лишь бы в подоле не принесла или «какой хворости не захватила». Но вот то, что она с кулацким сыном снюхалась, Нагульнов ей простить не может, так как «в новую жизню» вступает и «руки марать» не хочет. Затем говорит, что как только произойдет мировая революция, он «первый шумнет, чтобы жениться на инаконравных» - тогда все посмешаются, и не будет на белом свете «такой срамоты, что один телом белый, другой желтый, а третий черный, и белые других ихним цветом кожи попрекают и считают ниже себя. Все будут личиками приятно смуглявы и все одинаковы». Давыдов злится, говорит, что уходит от Нагульнова, забирает свой чемодан и удаляется.
Нагульнов, узнав о том, что режут скот, предлагает ходатайствовать в ЦИК о праве расстреливать тех, кто это делает. Давыдов возражает, что по закону можно «на три года посадить, выселить из края», но расстрел - это уж слишком. Добавляет, что людей просвещать надо. На следующем собрании Давыдов с Нагульновым заявляют, что тех, кто режет скот, будут исключать из колхоза. Люди начинают жалеть о том, что резали скот, жалуются друг другу. По дороге с собрания Давыдов заходит в конюшню, где стоят колхозные кони. Возле конюшни много народу, дежурит Кондрат Майданников, который объясняет Давыдову, что, как только наступает время коням корм задавать, люди приходят и требуют, чтобы их коню дали сена побольше и получше, «никак не могут отрешиться от единоличности».
На следующем собрании ячейки было решено обобществить весь скот, в том числе даже птицу. Давыдов заходит к деду Щукарю, который все еще страдает животом. Ему на живот бабка-лекарка ставит чугунок, «чтобы оттянуло». Дед охает, вопит, что бабка ему живот порвет. Давыдов пугается, разбивает чугунок, вызволяя Щукаря. Щукарь кается, что зарезал корову. На следующий день Щукарь, ходя по деревне, рассказывает всем, что к нему лично за советом о колхозных делах приходили Давыдов и Нагульнов.
Между тем конфискованные кулацкое имущество и одежду распределяют между бедняками. Это дело поручают Якову Лукичу Островнову. Прибегает в сельсовет и Щукарь, чтобы ему выписали бумагу на получение новой шубы, так как во время раскулачивания его старый тулуп потрепала собака. Щукарь добивается своего, и чуть позже ходит по деревне, похваляясь новым полушубком. Ночь. Кондрат Майданников лежит и вспоминает свою жизнь - о родителях, которые были бедняками, о том, как молился на «темный образ староверского письма», о том, как был на действительной военной службе и «вместе со своей сотней порол плетью и рубил шашкой бастовавших иваново-вознесенских ткачей, защищая интересы фабрикантов». Затем Кондрат в 20-м году рубил белополяков и врангелевцев, защищая Советскую власть. «Кондрат давно уже не верит в бога, а верит в коммунистическую партию, ведущую трудящихся всего мира к освобождению, голубому будущему». Кондрат отвел всю свою скотину в колхозный баз, но все же ему не спится ночью, так как «осталась в нем жалость-гадюка к своему добру». Накануне Майданников видел, как мальчишка-пастух гнал коров на водопой - галопом, там не посмотрел, какая корова напилась, какая нет - и так же галопом погнал назад.
Нагульнов между тем ведет дебаты, правильно ли сделали колхозники, обобществив птицу, - слишком мелкое дело для тех задач, что стоят перед ними. Давыдов стоит за то, чтобы «курей разогнать по домам». С подачи Давыдова так и делают. Давыдов едет с последними новостями в центр. Там ему дают новое задание - довести коллективизацию до 100%.
По весне колхозники на собрании обсуждают, сколько, чего и где им сеять, сколько целины распахать, сколько отложить в семенной фонд и т. д. Яков Лукич Островнов проявляет себя на собраниях с самой лучшей стороны - дает дельные советы, своей спокойной уверенностью поднимает дух колхозников. Половцев по-прежнему живет у Якова Лукича, чертит какие-то карты, рассылает депеши, готовится к восстанию. Яков Лукич живет двойной жизнью - хотя, с одной стороны, он ярый противник Советской власти, с другой - ему нравится хозяйствовать. Ему нравится говорить с Давыдовым, с колхозниками, налаживать общее дело, строить сараи, коровники и т. п. Вечером он обычно докладывает Половцеву о том, что произошло за день. Половцев слушает молча, лишь один раз выходит из себя - когда ему рассказали о распределении среди бедноты кулацкой одежды, сказал, что по весне перережут всех, кто принимал в этом участие. Яков Лукич замечает, что составил список бравших кулацкое добро. Половцев руководит Яковом Лукичом, и по его наущению Островнов приказывает вместо соломенной подстилки в стойла быкам насыпать песка, якобы для чистоты. Давыдов это одобряет, так как не очень до сих пор разбирается в сельском хозяйстве. Один из колхозников - Любишкин - прибегает к нему, предупреждает, что быки померзнут на песке, но Давыдов отмахивается, говоря, что «хватит по старинке работать». На следующее утро половина быков не могла встать. В результате Яков Лукич едва удержался на своей должности завхоза. Давыдов прощает Островнова, так как верит, что это произошло по недоразумению. К Половцеву в дом Островнова тем временем приезжает некто Лятьевский Вацлав Августович, польский шляхтич, бывший хорунжий. На вид ему лет около 30-ти, он желтолиц и худощав, левый глаз у него зажмурен, «видимо, после контузии». Лятьевский постоянно шутит, острит. Половцеву сообщают какие-то важные новости, и вскоре он уезжает. Лятьевский остается. Он «оказался человеком непоседливым и по-военному бесцеремонным». Однажды Яков Лукич наталкивается в сенях на Лятьевского, который прижимает его сноху. Лятьевский реагирует на появление Якова Лукича спокойно, даже предлагает закурить, намекает, чтобы он ничего не говорил своему сыну. Островнов сыну ничего не стал говорить, но сноху вывел в сарай и там хорошенько отхлестал вожжами. Как-то Лятьевский напивается и говорит, что не понимает, почему Яков Лукич связался с ними. «Половцеву и мне некуда деваться, мы идем на смерть... Нам терять нечего, кроме цепей, как говорят коммунисты. А вот ты? Ты, по-моему, просто жертва вечерняя. Жить бы тебе да жить дураку...» Лятьевский добавляет, что он дворянин и что ему было обидно ехать из своей страны и в поте лица на чужбине добывать хлеб насущный. «А ты? Кто ты такой? Хлебороб и хлебоед! Жук навозный!» Яков Лукич оправдывается, что им житья нет, что все забирают, налогами задушили. Лятьевский возражает, что в других странах крестьяне тоже налоги платят, даже еще большие, чем здесь. Яков Лукич не верит и пребывает в некотором недоумении. Однажды от Половцева доставляют письмо, в котором он сообщает, будто"болыпевики через некоторое время начнут сбор якобы семенного хлеба, который на самом деле пойдет на продажу за границу. А это крестьянам и всему народу России грозит голодом. Яков Лукич должен по этому поводу начать среди сельчан разъяснительную работу.
Из-за слухов, что хлеб пойдет за границу сдача семенного фонда проходит очень медленно, с задержками. Нагульнов ежедневно собирает собрания, грозится, но никаких изменений к лучшему не происходит. Среди прочих отказываться сдавать хлеб и оправдываться перед Нагульновым приходит некто Банник. После долгих препирательств с Нагульновым он говорит, что не станет сдавать хлеб, чтобы его «потом на пароходы да в чужие земли... Антанмобили покупать, чтобы партийные со своими стрижеными бабами катались». В запале говорит, что, придя домой, лучше свиньям скормит хлеб, чем отдаст на заготовки. Нагульнов, не владея собой, вскакивает и бьет его наганом в висок. Затем под угрозой оружия заставляет писать бумагу о том, что Банник «вредитель, белогвардеец, мамонтовец» и проч. После того как Банник отдает бумагу, Нагульнов замечает, что если тот завтра не привезет хлеб в амбар, он его убьет. Нагульнов идет домой, ему снятся его товарищи, погибшие в боях. К Нагульнову приходит Разметнов и сообщает, что Банник поехал заявлять на Нагульнова в милицию. Разметнов стыдит Нагульнова, и тут выясняется, что Нагульнов запер в кладовой, где хранилась бухгалтерская отчетность, еще нескольких крестьян, отказывающихся сдавать семенной хлеб. Они просидели в «холодной» всю ночь. Разметнов отпирает их и пытается извиниться, но не успевает - те признаются, что утаивали хлеб. Разметнов остается в недоумении, думая о том, прав или не прав
Нагульнов, осуществляя колхозную политику подобными методами. Давыдов, который в это время отсутствовал (он ездил за сортовой пшеницей в район), узнает о случившемся, идет к Нагульнову ругает его, обещает сегодня же поставить о нем вопрос на партячейке. Давыдов советует Нагульнову брать пример с комсомольца Найденова из агитбригады, который не так давно приехал в Гремячий, - «у него все сами хлеб несут без мордобоя и сажания в «холодную». Нагульнов отмалчивается, однако назавтра вместе с Найденовым идет по домам. Найденов общается с народом на равных, садится за стол, рассказывает забавные случаи из своей жизни, так что заставляет смеяться хозяев до упаду. Незаметно он переводит разговор на тяжелую жизнь крестьян в капиталистических странах, рассказывает о том, как издеваются над людьми, агитирующими за свержение капитализма. С пафосом повествует о том, как героически погиб румынский комсомолец - несмотря на то, что даже родная мать умоляла его, он все же не выдал своих товарищей. Потом неожиданно Найденов заговаривает «о деле» и дружески советует хозяевам сдать хлеб. В результате назавтра хлеб хозяева привозят. Нагульнов спрашивает, правда ли то, что Найденов рассказывал о румынском комсомольце. Тот отвечает утвердительно - когда-то давно прочел в журнале. Нагульнов удивляется - ведь Найденов сказал хозяевам, что прочел это вчера в газете. Найденов отмахивается, говорит, что это не важно, «важно, чтоб люди ненависть почувствовали к палачам и капиталистическому строю, к нашим борцам - сочувствие. Важно, что семена вывезли...».
Семенной фонд к середине марта заготовлен полностью. Было нужно чинить много колхозных плугов, борон и проч., и кузнец Шалый приналег на работу и успел все сделать к нужному сроку. За это Давыдов при большом стечении колхозников премировал его своими привезенными из Ленинграда инструментами. Давыдов сопровождает все приличествующей событию речью, колхозники одобрительно относятся к премированию Шалого, а тот, не привыкший к таким знакам внимания и обычно довольствовавшийся со стороны хуторян скупыми водочными магарычами, окончательно растерялся, сбивчиво сказал слова благодарности, и по знаку Нагульнова «оркестр, составленный из двух балалаек и скрипки», заиграл Интернационал.
Через два дня Нагульнов развелся с Лушкой. Както Лушка встретилась с Давыдовым возле правления колхоза под предлогом того, что ей надо выяснить, как дальше жить. Давыдов советует ей работать, а не лодырничать. В ответ Лушка просит найти ей какого-нибудь «завалящего жениха» или самому Давыдову взять ее в жены. Давыдов смущается и отвечает, что «девочка ты фартовая и нога под тобой красивая, да только не туда ты этими ногами ходишь».
К Якову Лукичу ночью заявляется Половцев. Лятьевский спит, так как все это время пил. Половцев сообщает, что выступать следует прямо сейчас, что неподалеку находится агитколонна и что с нее начать следует. В разговоре с Яковом Лукичом Половцев вспоминает, как в детстве до смерти засек укусившего его щенка, и как потом с самим Половцевым сделалась истерика от жалости к животному. С тех пор Половцев не любит собак, но, по его словам, любит кошек и маленьких детей. Половцев вместе с Островновым отправляются на тайную сходку, где собираются сочувствующие белому движению крестьяне. Половцев сообщает собравшимся, 4Tq ждать осталось недолго и что выступление назначено на завтра. Крестьяне отвечают, что они сомневаются, сообщают, что вышла газета со статьей Сталина о перегибах в коллективизации. Крестьяне говорят, что раньше они думали, будто приказ такой идет из центра, а теперь выясняется, что это местное начальство все творило. Поэтому их «пути-дорожки» с Половцевым теперь разошлись. Высказывают сомнение, что иностранцы, от которых Половцев обещает помощь, окажутся лучше коммунистов и что их «потом с родной земли силой не придется выволакивать». Крестьяне требуют назад свои расписки. Половцев выхватывает наган, кричит, что будет всех расстреливать как предателей, и вместе с Яковом Лукичом убегает. По приезде в Гремячий Половцев говорит Якову Лукичу, что пока уезжает, но скоро вернется. В остальных станицах казаки также отказались восставать, Половцев ругает казаков за то, что они не понимают, что статья Сталина - лишь маневр и подлый обман. Через несколько дней в Гремячий привозят запоздавшие по случаю половодья газеты со статьей Сталина «Головокружение от успехов». Крестьяне читают статью, спорят о прочитанном. На собрании Нагульнов выражает недовольство этой статьей, говорит, что она «не в глаз, а в самое сердце» ему попала. Нагульнов пытается оправдаться перед собравшимися за свои «перегибы», говорит, что он делал это от чистого сердца, «поспешая к мировой революции». Однако Нагульнов по-прежнему твердо стоит на своем: даже с середняком, который противится вступлению в колхоз и «приближению мировой революции», надо обходиться по всей строгости. Заявляет, что у самого Сталина попросил бы отпустить его на китайскую границу - «там я дюжей партии спонадоблюсь, а Гремячий пущай Андрюшка Разметнов коллективизирует». На вопрос Давыдова, признает ли он свои ошибки, Нагульнов отвечает, что признает, но с письмом не согласен и «статья неправильная». Давыдов грозится сообщить в район о выступлении Нагульнова против линии партии. Тот отвечает, что сам это сделает и за свои перегибы и за все сразу ответит. Давыдов стыдит Нагульнова за то, что он явился на собрание в подвыпитом виде предполагает, что, если дело дойдет до разбирательства, его скорее всего исключат из партии. Давыдов предлагает часть коров и мелкий скот вернуть хозяевам, но основной упор сделать на то, чтобы колхоз не распался. Многие середняки подают заявления о выходе из колхоза. Давыдов предупреждает, что если будут проситься обратно, то они еще подумают, брать их или нет. Из райкома приходит невразумительная директива о том, как ликвидировать перегибы на местах. По всему чувствуется, что в районе царит полная растерянность, никто из начальства в колхозах не показывается. На запросы с мест ответов не приходит. Но после того, как было получено постановление ЦК «О борьбе с искривлениями линии в колхозном движении», райком засуетился, и в Гремячий посыпались распоряжения о срочном предоставлении списков раскулаченных, о возвращении колхозникам обобществленного мелкого скота и птицы и проч.
Из колхоза выходит все больше народу. Из райкома приезжает некто Белых, член бюро, говорит, чтоб Давыдов не отдавал скот тем, кто выходит из колхоза, только в исключительных случаях, «придерживаясь классового принципа». Давыдов сомневается, не выйдет ли то же самое, что и со 100-процентной коллективизацией. Белых его успокаивает, вспоминает о Нагульнове, на которого в райкоме заведено целое дело: «за перегибы придется отвечать, надо кем-то пожертвовать». После отбытия начальства Давыдову сообщают, что «единоличники» забрали самовольно своих быков и лошадей. Только к вечеру скот удается отбить обратно, дело даже не обходится без драки. Несмотря на усиленную охрану, которую Давыдов поставил к общественным загонам и конюшням, вышедшим из колхоза все же удается угнать часть скота в степь и укромные места. Вышедшие требуют"землю, в противном случае угрожают начать пахать свои старые наделы, которые отошли к колхозу. Давыдов говорит, что им выделят новую землю на дальних выпасах, где вовсе не обработанная земля. Крестьяне возмущаются, некоторые даже начинают пахать свои старые наделы. Но их прогоняют и дают новые участки на необработанной земле. Выходит из колхоза и подруга Андрея Разметнова Марина Пояркова. Марина в последнее время зачастила в церковь, и совместная жизнь с Андреем у них не ладилась. Андрей уговаривает ее не выходить из колхоза, иначе ему придется от нее уйти, но Марина устраивает скандал и с видом победителя удаляется. После этого она силой забирает свое имущество из колхозного хранения. На следующий день Разметнов ушел от Марины и несколько дней тяжело переживал свое горе.
Щукаря назначают постоянным кучером при правлении колхоза. Щукарь уверяет, что через его руки прошло множество лошадей, хотя на самом деле у него было две лошаденки, причем одну из них он променял на корову, а вторую он, будучи сильно навеселе, купил у проезжих цыган за 30 целковых. Бока у кобылки были круглые, и Щукарь, несмотря на то, что на глазу у нее было бельмо, а зубы гнилые, ее купил. Цыгане смеются вслед Щукарю, а через некоторое время с кобылой происходит странная перемена - она превращается в тощую клячу. Оказалось, что цыгане перед тем, как продать Щукарю, надули ее, вставив под хвост соломину. Щукарь возвращается обратно, но цыган уже простыл и след. Досталось Щукарю тогда от жены, «бабы дородной и лютой на расправу». Вскоре лошадь заболела чесоткой, облезла и умерла. Шкуру Щукарь с кумом пропили. Несмотря на все это, Щукарю очень нравится его новое назначение. Давыдов едет вместе со Щукарем в поле. Дорогой он мечтает о новой жизни, о том, как здесь появится множество тракторов, автомобилей, заводов и проч. Щукарь тем временем жалуется ему на свою жизнь, говорит, что ему в детстве не везло - во время крещения его обварили пьяные поп и дьячок в купели, потом его и собаки рвали, и гусак щипал, а в 9 лет его даже поймали на крючок: ребятишки повадились у одного глухого деда во время рыбной ловли откусывать под водой крючки, которые очень ценились. Щукарь, нырнув и собравшись уже откусить крючок, нечаянно дернул за леску, и дед, подумав, что это клюет рыба, потащил уду и прихватил крючком мальчишку за губу. Именно с тех пор его и прозвали Щукарем. Щукарь рассказывает еще несколько забавных историй о своем невезении.
Разметнов тем временем приходит к Нагульнову, сообщает, что ушел от Марины. Нагульнов одобряет этот поступок, уверяет, что по себе все это знает, но зато теперь Андрей «снова для дела мировой революции гож». Сам же Нагульнов, по его словам, нашел себе занятие - учится английскому языку, но так как это занятие трудное, он выучил только восемь слов, среди которых «пролетариат» , «коммунизм» и проч. Изучение английского языка Нагульнову нужно для того, чтобы найти общий язык с английскими рабочими, с угнетаемым индийским народом и прочими, когда там наступит Советская власть.
На следующий день Нагульнов отправляется в район. Он присутствует на бюро райкома, где из доклада Белых узнает, что местами по району еще не начали сеять. Нагульнову сообщают, что в разделе «разное» будет стоять вопрос о нем. Все избегают Макара, сторонятся его. Наконец доходят до вопроса о нем. Самохин, который приезжал «расследовать дело», читает доклад, говорит о «вредительстве и произволе» Нагульнова. Самохин в докладе упоминает и о разводе Нагульнова, тот пытается сказать слово в свое оправдание, говорит, что все это делал для блага революции. Председатель райкома Корчжинский считает, что Нагульнова следует исключить из рядов партии и ставит вопрос на голосование. Балабин, также член бюро, категорически возражает, говорит, что это бюрократический подход к человеку, и вступает в стычку с председателем. Ему не дают говорить и, так как решение уже принято, требуют у Нагульнова партбилет. Нагульнов отвечает, что партбилет не отдаст. Балабин советует ехать Нагульнову в окружком. Нагульнов говорит, что пусть лучше его расстреляют, чем исключат из партии, так как он всю свою жизнь партии отдал и своего существования без нее не мыслит. Он кричит, что присутствующие ему не товарищи, что они все ядовитые гады, вспоминает, что один из присутствующих в то время, когда по округе ходила банда, сдал свой партбилет, мотивируя это тем, что хочет заниматься сельским хозяйством. Нагульнов уходит, отправляется в Гремячий Лог.
Банник едет за хутором с подводами, встречает людей из соседнего села, которые в разговоре сообщают ему, что приехали в Гремячий за семенами: им сеять нечем, и из района распорядились взять здесь. Банник возвращается в хутор, рассказывает всем, что у них забирают семена. Собравшаяся толпа идет к амбарам с намерением не дать вывезти хлеб. Завязывается драка, пришельцам достается, и они, избитые в кровь, бросают мешки с хлебом и убираются восвояси. Демка Ушаков, у которого находятся ключи от амбаров, сбегает из толпы и разыскивает Давыдова. Давыдов берет у него ключи. Бабы в это время вытаскивают из сельсовета Андрея Разметнова и требуют открывать митинг. Разметнову ничего не остается делать. Бабы требуют отдать им назад семенной хлеб, чтобы правление колхоза не смогло раздать его чужакам. Женщины злятся, набрасываются на Разметнова, кричат, что у него одежда хорошая, а народу ходить не в чем. Начинают стаскивать с него сапоги, портянки и даже галифе. Потом избивают и отнимают наган. К Давыдову прибегает Кондрат Майданников, говорит, что Разметнова «обчество» арестовало и посадило под замок. Давыдов отказывается прятаться, говорит, чтобы Майданников скакал в поле, брал человек 15 из бригады и возвращался обратно. Отдает ему ключи от амбаров. Затем идет к амбарам. Пытается вести себя" спокойно, но на Давыдова нападают, бьют, выворачивают карманы, требуют ключи. Давыдов тянет время, говорит, что ключи У него на квартире. Бабы ведут его на квартиру, мужики остаются дожидаться у амбаров. Дома Давыдов долго роется в вещах, потом говорит, что ключи, видимо, у Нагульнова. Его ведут на квартиру Нагульнова. Дорогой бабы начинают его бить. Он отшучивается, хотя те бьют серьезно, и сдачи не дает, только когда начинают бить кольями, отнимает у одной кол и ломает о колено. На квартире Нагульнова бабы устраивают настоящий погром. Давыдов говорит, что ключи у Островнова, потом делает вид, будто вспомнил, что ключи на столе в правлении колхоза. Пока доходят до правления, Давыдова избивают так, что он едва держится на ногах. В конце концов он говорит, что до ночи будет их водить, а ключей не отдаст. Вдруг появляется какая-то девка, кричит, что казаки посбивали замки и уже делят хлеб. Бабы убегают. Появившийся с сеновала дед Щукарь предлагает Давыдову отсидеться вместе с ним. Прибегает конь Нагульнова с оборванной уздечкой. Давыдов оставляет Щукаря и направляется к амбарам.
Нагульнов возвращался из района, по дороге встретил волка, и конь, оборвав уздечку, убежал. Поэтому Нагульнову пришлось до хутора идти пешком. Придя в хутор и увидев у амбаров людей, он сразу понимает, в чем дело. Народ, слышавший о том, что Нагульнова якобы собираются судить за Банника и не чаявший встретиться с ним после его отъезда в район, встречает его появление растерянностью. Но потом люди приходят в себя и пытаются продолжить разграбление амбаров. Нагульнов вынимает оружие, стреляет вверх и заявляет, что убьет каждого, кто попытается подойти к дверям. Народ, зная крутой нрав Нагульнова, отступает, но затем снова пытается пойти на приступ. В этот момент приходит подмога - колхозники с поля, а вечером приезжает вызванный Давыдовым милиционер. Зачинщики были арестованы - кто в поле, кто дома. На следующий день стали собирать расхищенный хлеб и в конечном итоге собрали весь, за исключением нескольких пудов. Затем созывается собрание, на котором Давыдов выступает и стыдит тех, кто бил его, говорит, что он, как и все большевики, никогда на встанет на колени перед классовым врагом. Добавляет, что кару понесут только зачинщики и активно выступавшие, а все остальные должны понять свою ошибку. «Большевики не йстят, а беспощадно карают только врагов». В завершение Давыдов призывает всех назавтра ехать в поле и работать как следует. Люди говорят, что им стыдно и что они уважают Давыдова за то, что он зла не помнит. На следующий день многие из тех, кто раньше вышел из колхоза, снова подали заявления на вступление. Начинается сев.
Давыдов с Разметновым устраивают с женщинами собрание об устройстве детских яслей. В этот момент прибегает Любишкин (бригадир) и говорит, что многие в его бригаде лодырничают, пашут абы как и после каждой борозды садятся покурить. Говорит о том, что Давыдов прислал ему негодных работников, что никуда не может пристроить Щукаря, который ни на что не годен и даже, когда его определили кашеваром, сало, вместо того, чтобы положить в котел, съел, а кашу пересолил и т. д. Любишкину советуют не пенять на обстоятельства, а делом заниматься. Через некоторое время Давыдов собирает смену белья и заявляет, что, несмотря на отговоры Разметнова, отправляется в поле и будет работать там до конца пахоты. На подъезде к полю Давыдов встречает Щукаря, с которым явно произошло что-то неладное. Дело в том, что после истории с кашей Щукарь решил выслужиться и с этой целью долго подкарауливал у одного из дворов курицу, а когда наконец ее поймал, хозяин изловил его на месте преступления. Однако, узнав, что это для пахарей, разрешил Щукарю взять еще одну. Щукарь доволен, он варит кашу, но опасается, что она будет припахивать тиной, так как воду он черпал в ближайшем мелководном пруду. Каша всем нравится, даже Любишкин выносит деду благодарность. Но когда обедающие добираются до дна котла, то обнаруживают там лягушачью лапу. Щукарь пытается выкрутиться, говорит, что это «вустрица», которых при старом режиме генералы ели. Любишкин выходит из себя, кричит, что он красный партизан и не желает генеральскую пищу есть. Щукарю мерещится, что Любишкин выхватил нож, и он бросается со всех ног наутек. После приезда Давыдов замечает на пашне Атаманчукова и Майданникова, которые дерутся из-за того, что Атаманчуков хочет пахать во время дождя (пахать во время дождя нельзя, так как можно натереть быку ярмом шею), мотивируя это тем, что быки не его личные, а колхозные. Майданников показывает Давыдову атаманчуковскую пахоту - ее мало и она неглубокая. На упреки Давыдова Атаманчуков отвечает, что на словах все герои, а как самим показать пример, то никого нет. Собрав бригаду, Давыдов ставит вопрос об исключении Атаманчукова из колхоза. Почти единогласно принимается решение. Затем Давыдов говорит, что все пашут плохо и собирается на личном примере показать, что за день можно вспахать гектар и даже гектар с четвертью. На следующий день Майданников объясняет Давыдову, как пахать, так как тот раньше никогда этим не занимался. К позднему вечеру Давыдов вспахивает столько, сколько обещал. Продолжает пахать он и на следующий день. Остальные невольно подлаживаются под него, начинают работать лучше. Отстающие подтягиваются, и Давыдов при случае замечает, что в бригаде стихийно началось социалистическое соревнование.
Сев окончен, но около сотни гектаров кубанской пшеницы посеяли с опозданием, и люди не без оснований опасаются, что она не взойдет. Они приходят к Давыдову и говорят, что надо заказать молебен. Давыдов отвечает, что «надо с наукой хозяйство вести, а не с попами». Нагульнов угрожает, что если приведут попа, то он возьмет овечьи ножницы и отстрижет ему бороду. Из райкома пришло постановление об отмене прежнего решения исключить Нагульнова из партии - в райкоме произошла смена руководства - Корчжинского и Хомутова сняли. Макару объявили выговор, на этом дело и закончилось. Между тем Нагульнов стоит на своем, заявляя, что перегибы совершает даже окружком - в частности, не разрешил возвращать скот и инвентарь выходцам из колхоза, а это, по его мнению, неверно. Марина Пояркова нашла себе нового ухажера, Демида Молчуна. Разметнов поначалу бодрился, но потом начал попивать. Марина довольна своим новым мужем, который работает в ее хозяйстве, «как добрый бык». В Гремячий возвращается незаконно раскулаченный Гаев. Краевая избирательная комиссия восстановила его в правах гражданства. После его приезда Давыдов предлагает ему вступить в колхоз. Тот отвечает, что делать нечего, придется вступать. Гремячинская партячейка тем временем вырастает вдвое, несколько человек принимают в кандидаты партии. Но Кондрат Майданников, когда ему предлагают написать заявление, отказывается, говоря о том, что он недостоин, так как находится в колхозе, а «об своем добре страдает» - ему жалко свою лошадь, быков, с которыми некоторые нерадивые колхозники обращаются плохо.
Слухи о «новых партийных» быстро распространяются по деревне, кто-то говорит Щукарю, что ему тоже надо подать в партию, что ему тогда сразу дадут должность и кожаный портфель. Щукарь идет к Нагульнову и сообщает, что хочет вступить в партию. Нагульнов злится на Щукаря, выгоняет его, так как тот попам подношения делает, работать толком не умеет и т. д. Огорченный Щукарь уходит, думая, что пришел в недобрый час и что надо было бы зайти после обеда.
После разграбления общественных амбаров Якова Лукича едва не сместили с должности, так как Давыдов заподозрил неладное. Однако после этого Островнов развернул такую кипучую деятельность, что сомнения Давыдова рассеялись. Давыдов предлагает пропалывать хлеба, Островнов сомневается, будет ли народ это делать, потому что раньше никто хлеба не полол. Яков Лукич понимает, что решение правильное, и жалеет, что сам у себя на своем поле этого не делал.
Лушка также начинает работать в поле: ее определили в одну из бригад. Лушка тут же начинает по вечерам устраивать гульбища - песни, пляски до самой зари и проч. Бригадир приезжает к Давыдову, говорит, что зря он к нему определил Лушку, что она ему всех ребят перебесила, приглашает его приехать и посмотреть, что та делает. Днем после всех этих ночных гульбищ работа у людей не ладится. Давыдов злится и говорит, что, если она плохо работает, пусть бригадир сам ее выгоняет. В последнее время Давыдов все чаще думает о Лушке, особенно после того разговора, когда Лушка предложила взять себя в жены. До конца сева Лушка все же находится в бригаде, а как только бригада съезжает с поля, тут же приходит к Давыдову. Лушка кокетничает, говорит, что «пришла проведать», насмешливо спрашивает, что пишут в газетах, что «слышно про мировую революцию». Давыдов боится, что про него поползут по Гремячему слухи, что к нему ходит Лушка. Он волнуется и выпроваживает ее. Потом он жалеет об этом, опасается, что обидел Лушку, но это оказывается далеко от истины - Лушка никогда так просто не отступала от намеченных планов, а в ее планы входило завоевание Давыдова. На следующий день она снова приходит, на этот раз еще более разряженная и вызывающая. Она спрашивает, нет ли еще газет и каких-нибудь книжек про любовь. Затем Лушка начинает говорить об устройстве колхозных дел, о пахоте, о молочной ферме, и Давыдов включается в разговор, постепенно увлекаясь все больше и больше. Когда Лушка собирается домой, Давыдов идет ее провожать. Дорогой Лушка предлагает посидеть и просит Давыдова постелить свой пиджак. В конечном итоге Лушка соблазняет Давыдова, тот мучается, думает, что отношения с Лушкой надо как-то официально оформить, иначе «перед людьми и перед Макаром неудобно». Яков Лукич едет помечать лес для рубки, думает о том, что Советскую власть просто так не спихнуть, что половцевым это вряд ли под силу, и случайно в леске встречает Тимофея Рваного, который убежал из заключения. Островнов дает ему хлеба, Тимофей интересуется, где Лушка, просит передать ей, чтобы она принесла ему харчей. Тимофей собирается откопать винтовку и «начать промышлять». Яков Лукич приезжает домой, там его ждет еще одна неприятная новость - к нему приехали Половцев и Лятьевский.
Книга 2
Прошедший вовремя дождь приводит к тому, что хлеба на всех колхозных полях всходят очень хорошие. Яков Лукич ходит за село любоваться хлебами, с досадой думая, что Советской власти везет и что за все годы единоличного хозяйствования никогда не было ни дождя вовремя, ни хлеба не всходили такие налитые. Половцев и Лятьевский по-прежнему живут у Островнова. По ночам к Половцеву приходят какие-то люди, и Островнов провожает их в горницу. Один из ночных гостей привозит Половцеву разобранный пулемет и его личную шашку. Лятьевский высмеивает трогательное свидание Половцева с «полицейской селедкой», которая служила эму с 15-го года. Между ними едва не вспыхивает ссора. Половцев хочет спрятать пулемет, но Лятьевский его отговаривает, мотивируя это тем, что пулемет в любой момент может понадобиться. Яков Лукич до самого рассвета не смыкает глаз, жалеет, что связался с Половцевым, думает, что большевики наверняка побьют офицеров и тогда уж достанется и ему. Весь следующий день у Якова Лукича дурное предчувствие, он даже отпрашивается с работы. Предчувствие не обмануло: дома жена сообщает, что старуха мать Якова Лукича по всему селу треплет, что у них живут офицеры, а день назад к ним в хату приходили четыре старухи и просили показать офицеров, так как хотели спросить, когда те вместе с Яковом Лукичом и другими казаками свергнут Советскую власть. Островнов рассказывает об этом Половцеву, тот соглашается, что ему нужно уходить. Уходя, Половцев советует Якову Лукичу подумать «насчет мамаши»: она все их дело провалить может. По приходу домой Островнов говорит жене, чтобы она больше мать не кормила и воды ей не давала, так как «она не сегодня-завтра помрет». Старуху запирают под замок. Несколько дней для Якова Лукича проходят как в каком-то кошмаре - старуха просит воды и еды, но ей ничего не подают. Все избегают бывать дома. Через несколько дней старуха умирает.
У Давыдова неспокойно на душе из-за Лушки. Он пытается найти утешение в физическом труде, несколько дней работает в кузнице, но его постоянно отрывают от работы колхозными делами, и он возвращается в правление. Разметнов советует ему «поменьше на девок заглядываться, особенно на разведенных жен». Лушка беззастенчиво выставляет свою связь с Давыдовым напоказ, так как это льстит ее самолюбию. Она даже приходит в правление, чтобы потом под ручку с Давыдовым пройти до дома. Давыдов во время таких прогулок озирается, боясь встретить Макара, и про себя клянет свою слабохарактерность. Когда Давыдов пытается упрекнуть Лушку за то, что она выставляет перед всеми их отношения, Лушка возмущается, говорит, что он думает только о себе, хочет и «блудить, и чтоб о нем люди добрые ничего такого не подумали». Обзывает его бабой и предлагает надеть свою юбку. Несколько дней после этого Давыдов и Лушка не видятся, но потом она приходит в правление и назначает ему новое свидание. Давыдов подумывает, что надо бы на Лушке жениться и перевоспитать ее - вовлечь в общественную работу, заставить заняться самооб разованием. За несколько часов до назначенного времени Лушка сама является в контору, Давыдов злится, говорит, что нечего в игрушки играть, и либо они оформляют свои отношения, либо расстаются. Лушка отвечает, что такой слюнявый трус ей не нужен, что с ним «любая баба от тооди подохнет». Лушка прощается с Давыдовым и уходит. Размолвка оказывается серьезной, Лушка избегает Давыдова, а тот все чаще вспоминает и думает о ней. Чтобы хоть как-то отвлечься, он решает поехать в одну из бригад и там поработать.
Нагульнов продолжает ночами учиться английскому языку, прислушивается к петушиному пению, которое согласуется в единый многоголосый хор, и только один петух постоянно лезет вне очереди. Это злит Макара, он узнает, чей это петух, и предлагает хозяину меняться петухами. После этого идет к одному из соседей и покупает у него петуха. Дорогой петух начинает в мешке орать, и Нагульнов случайно сворачивает ему шею. Приходится ему еще раз идти к соседу и покупать второго петуха. Обмен происходит, и Макар тут же устраивает расправу над недисциплинированным петухом. Люди озадаченно смотрят на его действия, предполагают, что он свихнулся. С той поры Нагульнов стал беспрепятственно слушать ночами петушиное пение. К Макару приходит Щукарь и просит почитать какую-нибудь книгу. Тот дает ему энциклопедический словарь, наказывает сидеть тихо, и уже через некоторое время они вместе начинают слушать петухов. Щукарь восхищается. Боясь, что Майданников зарежет своего петуха, который в хоре выполняет одну из главных ролей, Щукарь с Нагульновым идут к его жене и дают указание не резать своего петуха, потому что они хотят его на развод купить для колхоза. Между тем по селу разносится слух, что Макар Нагульнов по всем дворам скупает петухов и платит за них огромные деньги. К Нагульнову приходит Разметнов. Макар намекает, чтобы Андрей поехал помочь на прополке. Тот возражает, что это не мужское дело. Нагульнов говорит, что Разметнов обязан делать то, что прикажет партия, добавляет, что, если ему самому прикажут доить коров, он будет это делать «до победного конца, пока последнюю каплю молока из коровы не выцедит». Ночью Нагульнов со Щукарем снова слушают петушиное пение, Щукарь сравнивает петушиный хор с хором в «архиерейском соборе», а Нагульнов говорит, что «это как в конном строю».
Давыдов отправляется работать в одну из бригад, Нагульнов и Разметнов его провожают, сочувственно глядя, как похудел и осунулся их товарищ. Нагульнов замечает, что понимает всю тяжесть положения Давыдова, так как сам был в его шкуре и «сам воевал с этой семейной контрой». Нагульнов возмущается тем, что Лушка взялась за его товарища Давыдова, в остальном же, по утверждению Макара, ему на нее наплевать. Предлагает Андрею по-товарищески предостеречь Давыдова.
Давыдов едет полями, любуется красотами природы, разговаривает с возницей, встретившимся на дороге, который едет очень медленно. В ответ на вопрос Давыдова о причинах такой неторопливости он рассказывает о своей жизни, о своем отце, которого до смерти забили братья его замужней любовницы. Отец умер не сразу, а долго болел. Перед кончиной он позвал сына и взял с него клятву, что он отомстит обидчикам. Аржанов (так была фамилия возницы) пообещал отцу. Все свое детство он отмечал свой рост у притолоки, следил за Аверьяном (так звали мужа любовницы отца), поджидая момента, когда можно будет расправиться с ним. На заработанные деньги он купил в райцентре плохонький обрез и как-то подстерег в лесу Аверьяна и застрелил. От выстрела кони понесли и чуть не убили мальчишку - с тех пор он не любит быстрой езды. В деревню после убийства приезжал следователь, но так никого и не нашел, так как на мальчишку никто не мог подумать. Вскоре заболел и умер один из братьев Аверьяна. Аржанов заволновался, что ему не удастся отомстить так, как завещал отец, и второго брата застрелил через несколько дней через окно. После этого Аржанов утопил в реке обрез и стер все отметки с притолоки. Мать Аржанова догадалась, что это он убил обидчиков отца, спросила об этом напрямик, тот признался. Мать ничего не сказала, только взяла его правую руку и положила себе на сердце. Рассказ этот производит сильное впечатление на Давыдова. Аржанов добавляет, что он неоднократно просил Островнова перевести его на извоз воды, но тот не делает этого, так как, по словам Аржанова, Яков Лукич хочет над ним «улыбаться до последнего». На вопрос Давыдова почему, Аржанов отвечает, что в свое время он был батраком у Островнова, что у Островнова всегда было много батраков и что он присмирел всего года четыре назад, «когда стали налогами жать», «свернулся в клубок, как гадюка перед прыжком».
Давыдов приезжает в поле к отстающей бригаде. Там все шутят по адресу очень толстой стряпухи, балагурят на ее счет. За обедом Давыдов случайно встречается взглядом с совсем молодой девушкой Варей и неожиданно для себя понимает, что она в него влюблена. Это заметно и всем остальным. Давыдов с грустью думает о том, что эта молоденькая девушка полюбила его, несмотря на то что вокруг нее вьется много молодых парней. С грустью Давыдов понимает, что мечтает о том, чтобы на него совсем другие глаза посмотрели «с такой беззаветной преданностью и любовью». Давыдову приходится пахать на быках Майданникова, которого из-за болезни жены отпустили домой. Быков у Майданникова погоняла именно Варя, которую все в шутку зовут «Варюха-горюха», поэтому Давыдову приходится работать с ней. Давыдов работает, не жалея себя, отдыхает редко. Когда во время пахоты у него случайно рвется тельняшка, он хочет сходить в становище, несмотря на то что до него два километра, и надеть пиджак, так как боится, что Варя заметит неприличную татуировку у него на животе. Эту татуировку ему сделали на флоте, когда он, напившись пьяный, лежал в кубрике, а его такие же пьяные товарищи дали волю своей непристойной фантазии. Однако Давыдов не успевает отойти от плуга, как Варюха припускается сама за его пиджаком. Давыдов засыпает и просыпается от того, что кто-то водит соломинкой по его лицу. Он резко поднимается, они с Варюхой оказываются совсем рядом, та закрывает глаза, ждет от Давыдова первого шага, но тот его не делает. Он благодарит Варю, та украдкой плачет. «Ее первая девичья чистая любовь наткнулась на равнодушие Давыдова». Варя страдает, а потом просит у Давыдова тельняшку, собираясь ее выстирать и зашить. Давыдов долго отнекивается, но потом уступает. Во время разговоров и обсуждения дел бригады Давыдов неожиданно замечает во взгляде, которым его украдкой награждает Атаманчуков, лютую ненависть (Атаманчукова не исключили из колхоза: общее собрание колхозников отменило постановление бригады).
Атаманчуков изменил свое поведение, так как Половцев заявил, что ему люди нужны надежные, на которых даже тень подозрения не должна падать. Давыдов размышляет, насколько сложны окружающие его люди, вспоминает об Аржанове, который оказался не так прост, как все о нем думали, об Атаманчукове, о Якове Лукиче, который тоже для него большая загадка. Утром, встав, Давыдов замечает возле изголовья свою искусно зашитую и постиранную тельняшку, а кроме того, свежую парусиновую рубаху, за которой, как выясняется, ночью Варя специально бегала в село и вернулась лишь под утро. Она сообщает о последних событиях, происшедших в селе и среди прочего упоминает, что в Нагульнова стреляли ночью, когда он читал у себя в хате. Покушение оказалось неудачным - Нагульнову лишь оцарапало висок. Давыдов решает возвращаться в село, так как обстоятельства его вынуждают к этому. Тем временем в поле появляется незнакомый человек, он весело разговаривает со стряпухой, расспрашивает ее о колхозных делах, о Давыдове. Вскоре приходит Давыдов, и приезжий представляется ему - секретарь райкома Иван Нестеренко. Он говорит с Давыдовым по душам, осматривает надел, который лично вспахал Давыдов, даже предлагает побороться, что они и делают прямо на пашне. Побеждает Давыдов, Нестеренко реагирует на это шуткой, и это еще больше сближает их. Нестеренко критикует манеру некоторых руководителей бездушно относиться к людям, рассказывает, как у них в Красной Армии был командир, который страстно любил книги и всюду, где производили экспроприацию, изымал понравившиеся ему тома. Он постоянно возил за собой несколько возов книг, причем заботился о них, как о боеприпасах. А на отдыхе после чистки оружия и еды приказывал бойцам книги читать, причем потом сам лично спрашивал содержание. Сам Нестеренко, по его словам, раньше был парнем глупым, учиться не хотел, а все больше на девок заглядывался. Как-то командир вызвал его, поговорил с ним, объяснил, что у ученого все те же мужские достоинства имеются, что и у неученого, так что преимущество ученого очевидно. В заключение назвал Нестеренко молодым *шем. После этого он полмесяца всячески Нестеренко пилил и высмеивал, до слез даже доводил, но в конечном итоге приучил к чтению. Теперь Нестеренко ему очень благодарен и считает, что это один из тех людей, которые очень сильно повлияли на него в жизни. Нестеренко говорит, что среди колхозников нужно проводить образовательную работу, а для этого Давыдову надо завести в колхозе библиотеку и купить туда книги. Давыдов говорит, что они осенью хотели продать некоторое количество скота, и теперь на эти деньги как раз купят книги. Нестеренко недоумевает, зачем продавать скот осенью, а до этого времени работать на нем: осенью на рынке будет много скота, к тому же после напряженной работы скот будет тощим и его никто не купит. Узнав, что это Давыдову присоветовал Островнов, Нестеренко удивляется еще больше - как такой умный, рачительный хозяин мог присоветовать такую очевидную глупость. Затем Нестеренко касается связи Давыдова с Лушкой, говорит, чтобы Давыдов быстрее решал с этим, так как он роняет авторитет власти, так как люди его жалеют, а люди «жалеют всяких там сирых да убогих - это в порядке вещей. Но вот когда они начинают жалеть умного парня, да еще своего вожака, - что может быть ужаснее и постыднее для такого человека?» Давыдов спрашивает, может, ему уйти из Гремячего. На это Нестеренко отвечает: «Если напакостил, то сначала надо за собой почистить, а потом уже говорить об уходе». Затем спрашивает, почему у Давыдова в Гремячем до сих пор нет комсомольской ячейки, обязует организовать. Напоминает, чтобы Давыдов был внимательнее к людям, чтобы вникал в их проблемы, упоминает, что Давыдов перед праздником не выделил бабам две упряжки, чтобы съездить за мылом, солью, спичками и проч. Женщины были вынуждены идти в станицу пешком, а это принижает авторитет Советской власти. Давыдов благодарит Нестеренко за откровенность и хорошее к себе отношение, обещает исправиться. Перед прощанием Нестеренко начинает бить крупная дрожь, и он объясняет, что еще в Средней Азии, где воевал с басмачами, подхватил лихорадку. Напоследок он дарит Давыдову браунинг. Узнав об отъезде секретаря, стряпуха опечаливается («Хотя он, видать, из служащих, а не погребовал со мной картошку чистить»).
Варя ищет встречи с Давыдовым, но он считает, что ему не следует отвечать на любовь молоденькой девушки. По приезде в Гремячий Давыдов узнает обстоятельства покушения на Нагульнова. Нагульнов погнался за стрелявшим, но не настиг и из нагана в него тоже не попал. Дед Щукарь, который сидел у Нагульнова, оказался ранен щепкой, которая отлетела от оконной рамы. Вообразив, что это пуля, дед долго охал и, лежа на полу, готовился к смерти. У Макара после этого образовался нервный насморк, да такой сильный, что даже фельдшер ничего не мог сделать. Кроме того, он начал носить с собой в кобуре на виду револьвер, мотивируя это тем, что по нему «всякая сволочь стреляет», а он «должен с ребячьей рогаткой ездить». Давыдов размышляет о происшедшем, пытается понять, кто стрелял в Нагульнова, и решает при случае съездить поговорить с секретарем райкома и начальником ОГПУ.
Давыдов заходит в кузницу, проверяет починенный инвентарь и случайно узнает, что, несмотря на огромную работу, которую проделал Шалый, ему почти не начислили трудодней, что Островнов учетчику свои законы диктует и проч. Давыдов возмущается, а Шалый замечает, что не в Якове Лукиче дело, а в Давыдове, что он сам виноват. Шалый говорит, что Давыдов хороший парень - сам работает, сам под косилки лазит, а что у него «в правлении делается, ни хрена не знает». Всем хозяйством за него заворачивает Островнов. «Ты свою власть из рук выронил, а Островнов поднял». По словам Шалого, Давыдов лишь на собраниях председатель, а в будничной работе - Островнов. Шалый вспоминает о попытке исключить из колхоза Атаманчукова - решение об исключении на правлении завалили именно Островнов и его приближенные. На Давыдова все это производит глубокое и неприятное впечатление. Шалый также вспоминает об убийстве Хопрова и его жены, высказывает предположение, что его убили враги Советской власти, чтобы Хопров с женой их не выдали. Давыдов говорит, что вряд ли удастся выяснить, кто убил Хопровых, на что Шалый возражает - нужно только время. Шалый конфиденциально сообщает Давыдову, что в убийстве Хопрова не обошлось без Островнова, и рассказывает о том, как Хопров пришел однажды в кузню и среди прочего хлама увидел две подковки на башмаки и попросил их у Шалого. Тот разрешил взять. После убийства Хопрова он увидел следы как раз с этими подковками возле дома убитого. Некоторое время Шалый ждал, пока Яков Лукич переменит валенки на сапоги, и лишь тогда убедился, что подковки носит именно Островнов. Но к тому времени следов у крыльца уже не было, и заявлять Шалому в милицию оказалось нечего. Шалый рассказывает, насколько злопамятен Островнов (как-то Яков Лукич поспорил с односельчанином и тот побил Островнова, а через некоторое время у обидчика Якова Лукича сгорел дом). Напоследок Шалый советует Давыдову бросить Лушку, не то она из него все соки выжмет. Намекает, что Лушка не только с ним «узлы вяжет». Рассказывает, что несколько дней назад ночью видел Лушку вместе с Тимошкой Рваным, который, судя по всему, сбежал из мест заключения. Предупреждает, что Рваный и в него может стрелять. Давыдов благодарит Шалого, потом идет в правление и предлагает Разметнову и Нагульнову обо всем сообщить в ГПУ. Но Нагульнов не хочет этого делать, потому что тогда Рваный наверняка убежит из хутора. Он просит дать ему пять дней сроку, за которые он обязуется доставить Тимошку живого или мертвого. Нагульнов начинает следить за Лушкой, пытаясь через нее выйти на Тимофея. Ночью он видит, как та выходит из дома, но случайно чихает и портит все дело. На следующий день они вместе с Разметновым идут к Лушке. Нагульнов сообщает ей, что она арестована и что теперь ее повезут в район. Нагульнов сажает Лушку и хозяйку, у которой та жила, в бричку и привозит в сельсовет. Там Нагульнов запирает женщин в чулан. Проходит два дня. Разметнов рассказывает Нагульнову, что первый день Лушка бесилась и очень ругалась, а теперь плачет. Сомневается, что Тимофей придет ее вызволять. Нагульнов, напротив, в этом уверен. Через некоторое время Тимофей и вправду приходит, и Нагульнов убивает его. Нагульнов обыскивает убитого, забирает у него винтовку, патроны и гранату-лимонку. Затем берет у Разметнова ключи и, несмотря на возражения друга, входит в чулан и сообщает Лушке, что он убил Тимофея. Советует ей собраться и уехать навсегда из хутора, иначе ее будут судить. Через несколько дней Нагульнов сообщает Давыдову, что Лушка куда-то уехала из Гремячего Лога (он лично отдал ей паспорт, которые у колхозников хранились в правлении). Нагульнов говорит, что ничуть не жалеет об «этой чертовой бабе», что туда ей и дорога, и советует Давыдову тоже выбросить Лушку из головы.
В одно из ближайших воскресений Давыдов едет в поле и видит, что работники бездельничают. Бабы ушли в церковь, а мужчины сидят и режутся в карты. На вопрос Давыдова, почему они лодырничают, те отвечают, что у них выходной. Вспыхивает перепалка. Колхозники возмущаются, почему они должны работать по воскресеньям, больше всех возмущается Устин Рыкалин. Он велит Давыдову убираться из хутора и ехать в город, напоминает, что его сюда никто не звал. Давыдов вступает в разговор, в словесной баталии побеждает Устина и в конечном итоге обращает все в шутку. Затем серьезно объясняет, что зимой все крестьяне имели по 20 выходных в месяц, а теперь самое горячее время и отдыхать некогда, принимается стыдить Устина за to, что у него меньше всего трудодней и проч. Устин пытается оправдаться, затем показывает Давыдову правую руку, на которой только один палец - остальные Устин потерял, когда воевал за красных с Врангелем. Давыдов жалеет о своей несдержанности, понимает, что невольно начал перенимать грубую манеру поведения Нагульнова. Давыдов интересуется, сколько из детей Устина ходит в школу (у него шестеро). Выясняется, что ни один. После этого решают ехать возвращать баб на работу. Устин едет вместе с Давыдовым. Они догоняют баб, перед этим Давыдов отбирает кнут у Устина и прячет подальше свой браунинг, так как боится, что в запале может пустить их в дело. Давыдов уговаривает женщин, не жалея ласковых слов, те колеблются, но потом начинают садиться в дрожки. Бабок, которые и увлекли толпу к обедне, Давыдов сажает в другие дрожки, чтобы Устин отвез их в церковь. Женщины возвращаются на работу.
Через несколько дней к Давыдову приходит Дубцов (один из бригадиров) и привозит заявления от трех человек о вступлении в партию. Давыдова это очень радует.
Еще через день в правление прибегает Устин, кричит, что соседские казаки поворовали сено с их поля, мотивируя это тем, что поле, где стояли копны, принадлежит им. Завязалась драка, два воза отбили, а остальное соседи успели за ночь вывезти. Давыдов про себя радуется, что Устин за колхозное добро в драку полез. Давыдов едет в соседний колхоз под названием «Красный луч» к председателю по фамилии Поляница, говорит о воровстве, тот прикидывается ничего не знающим, потом заявляет, что земля принадлежит им. Давыдов ругается, Поляница отказывается возвращать сено, даже показывает кукиш, наговаривает Давыдову дерзостей, кричит, что Давыдов поощряет религиозные настроения, отправляя в колхозных бричках женщин в церковь и т. д. По возвращении в Гремячий Давыдов решает все же выяснить, кому принадлежит спорная земля, а для этого вызвать районного землеустроителя, который проводил границы владений. За землемером посылают Щукаря, который перед тем как уехать долго распространяется о том, что его не любят собаки - все время на него лают, и предлагает для пользы государства выделывать собачьи шкуры и продавать. По словам Щукаря, он уже предлагал это Нагульнову, но тот не воспринял его идеи, а обругал его матом. Тогда Щукарь отправился с этим предложением к учителю. Тот сказал, что «все великие люди терпели гонения за свои мысли, терпи и ты, дедушка» .Щукарь расхваливает Давыдову свою идею, говорит, что собачьи чулки от ревматизма помогают. Давыдов идет в хуторскую школу, осматривает ее на предмет ремонта. Учительница занимается с отстающими учениками. Давыдов смотрит на детей, заигрывает с ними. Внезапно один из ребят достает из кармана гранату-лимонку и самодовольно показывает Давыдову. Тот в ужасе, пытается принять какое-то решение, чтобы не подвергать опасности жизнь учеников. Он предлагает мальчику поменять гранату на свой перочинный нож. Тот соглашается. Выйдя на улицу, Давыдов спрашивает мальчика, где он нашел гранату. Тот приводит Давыдова в один из сараев, принадлежавших отцу Тимофея. Давыдов делает распоряжение выдать учительнице продовольствия. Когда он выходит, Яков Лукич громко выражает по этому поводу недовольство. До этого Островнов снабжал Лушку и Тимофея Рваного продовольствием, сказав кладовщику, что Давыдов приказал выдавать Лушке всякого продовольствия без счету, и кладовщик молчал, обвешивая при этом бригадиров. Вместе с Шалым Давыдов идет в сарай, где мальчик нашел гранату, и выкапывает пулемет «Максим», винтовки, ящик патронов и восемь ручных гранат. Шальш предлагает идти к Островнову и учинить у него обыск, уверяя, что и у него найдут по крайней мере винтовку. Давыдов отговаривает его, убеждая, что нельзя проводить самочинные обыски.
Щукарь тем временем отправляется в район, по дороге засыпает под кустом, его кусает уж, Щукарь заворачивает в бригаду к Дубцову, рассказывает забавные истории о жеребцах-производителях, о словаре, который Нагульнов дал ему почитать (словарь Щукарь читает «по догадке», потому что у него нет очков, и если само слово Щукарь еще разбирает, то его толкование, которое набрано более мелким шрифтом, нет. Поэтому Щукарь толкует все слова, как ему заблагорассудится - «монополия» у него - это кабак, «адаптер» - пустяковый человек, «вообще сволочь», «акварель» - хорошая девка и проч.). После ужина Щукарь по недоразумению залезает спать к женщинам. Проснувшись среди ночи, он понимает свою ошибку, в ужасе выбегает из хибары, запрягает коней и уезжает. В суматохе он надевает на одну ногу женский чирик и, решив, что злоключения на этом не кончатся, возвращается в Гремячий. Дорогой он выбрасывает чирики в овраг и приезжает домой. Здесь его ждет страшное потрясение - его старуха сидит на лавке в окружении женщин и качает ребенка, которого подкинули в дом Щукаря с запиской, что отец ребенка не кто иной, как Щукарь. Старик пытается оправдаться, но в самый ответственный момент приходит соседский мальчишка и приносит деду чирики, которые тот выкинул в овраг, считая, что дед их случайно потерял. После этого Щукарь неделю ходил с перевязанной щекой и распухшим глазом.
В станицу приезжают двое дюжих молодцов, которые заходят в сельсовет и представляются заготовителями скота. Однако Разметнов по ряду признаков обнаруживает подлог, хотя документы, представленные заготовителями, подлинные^ Припертые к стенке, они вынуждены признаться, что на самом деле являются сотрудниками краевого ОГПУ и разыскивают очень опасного человека - Половцева, и показывают Разметнову и Нагульнову, который подошел в сельсовет, фотокарточку. Сотрудники сообщают, что убитый Нагульновым Тимофей Рваный был в организации Половцева, а, следовательно, в хуторе еще остались враги. У сотрудников ОГПУ задание - захватить Половцева живым. Вскользь они сообщают Нагульнову, что его бывшая жена находится в городе Шахты, где ей помогли трудоустроиться, что работает она хорошо и сомнительных знакомств не заводит. Нагульнов злится, что к нему лезут в душу, и уходит. Работники ОГПУ уезжают. Разметнов ждет несколько дней, что предпримет Нагульнов, а когда тот через пару дней говорит, что решил съездить в соседнюю станицу посмотреть, как работает одна из первых организованных на Дону МТС, Разметнов понял, что он едет к Лушке.
Разметнов живет одиноко, тоскует. По этой причине он заводит у себя двух голубей, те выводят голубят. Разметнов, оберегая своих подопечных, стреляет соседских кошек. Давыдов пытается урезонить Разметнова, но потом сам выказывает интерес к голубям. По хутору тем временем проходит слух, что Разметнов заготавливает кошек на сырье, и ребятишки ему даже приносят дохлого кота, а какой-то мальчонка просит застрелить их кота, потому что он голубей разоряет.
К Нагульнову приходят жены тех, кого собираются принимать в партию, и предлагают бесплатно навести порядок в школе, где должно в ближайшие выходные состояться торжество. По словам жены Майданникова, муж ее очень волнуется, не знает, в какой рубахе идти, и проч. В воскресенье шестерых принимают в партию, среди них Майданников. Все одобрительно высказываются о нем, только Щукарь высказывается против, «дает полный от луп» Кондрату. Щукарь объясняет это тем, что Кондрат по сути своей - мелкий собственник. Щукарь вспоминает, как Майданников, сдавая быков в колхоз, жалел о них, даже плакал. Дед долго и путано говорит, а заканчивает тем, что в партию нужно брать не серьезных и мрачных людей, а веселых, таких, как он. После Щукаря выступает Харламова Варя (Варюха-горюха), не соглашается с дедом Щукарем, рассказывает, как она вместе с Майданниковым работала на пахоте, но Щукарь все равно тянет свое, говорит, что «до коммунизма я все едино хучь и беспартийный, а дойду - и не так, как этот мокрый от слез Кондрат, а с приплясом, с веселинкой, потому что я - чистый пролетарий, а не мелкий собственник».
Щукарь добавляет, что он читал, будто пролетариату нечего терять, кроме своих цепей, - и, хотя у него цепей нет, зато есть старуха, и, если она будет становиться ему поперек дороги к коммунизму, ей не поздоровится. Под конец Щукарь ловко вывернулся и сказал, что если все за, то и он не против того, чтобы Кондрата принимали в партию. Кто-то из присутствующих советует Щукарю идти в артисты - будет деньги лопатой грести. Дед Щукарь не на шутку увлекается этим предложением, начинает рассуждать на эту тему, но, видя, что Щукарь опять начинает расходиться, собеседник добавляет, что артистов бьют, если они плохо играют. Дед Щукарь сразу опечаливается, говорит, что артистом рискованно быть, и отказывается от своего намерения ехать в Ростов поступать в артисты. Здесь приходит старуха Щукаря и насильно уводит его домой. После ухода Щукаря начинается серьезный разговор, все кандидатуры всесторонне рассматриваются, а под конец внезапно берет слово Шалый, который задает вопрос Якову Лукичу, почему он тоже не вступает в партию, хотя является завхозом, и по должности в колхозе - одно из первых лиц. Островнов пытается отговориться, но Шалый припирает его к стенке. Островнов спрашивает Шалого, почему он сам не вступает в партию. Шалый отвечает, что если в партии Островнова не будет, то он обязательно вступит - и тут же подает заявление о вступлении. Собрание заканчивается, все шутят, сзади снова раздается голос Щукаря, который сбежал от своей старухи, и это только подливает масла в огонь - все хохочут. Напоследок Давыдов ставит на голосование вопрос об организации в колхозе детского сада. После собрания Давыдов встречает поджидающую его Варю и идет ее провожать. Она огорчена и рассказывает, что ее сватают за соседского парня, мать ее день-деньской пилит и проч. Давыдов поражен, так как именно в этот момент понимает, что, возможно, любит эту девушку. Давыдов говорит, что если помогать их семье, то ей не придется идти замуж за нелюбимого человека. Варя плачет, признается Давыдову, что любит его. Давыдов обещает завтра вечером зайти к матери Вари и поговорить с ней. Давыдов не может ночью заснуть, размышляет о своей жизни и часам к восьми утра принимает решение жениться на Варюхе. На следующий день он идет к Вариной матери, делает предложение, обещает послать Варю учиться на агронома в округ. Затем велит Варе собираться, чтобы завтра же отправиться на учебу. Давыдов едет в райком, говорит с Нестеренко об устройстве на учебу Вари Харламовой, сообщает, что осенью, когда он закончит с уборкой, а Варя устроится в техникум, они поженятся. Приглашает Нестеренко на свадьбу, но тот отвечает, что уезжает лечиться в санаторий, так как к своей малярии подхватил еще и туберкулез. Давыдов решает на время, пока Варя будет учиться, переехать к ним в дом и помогать ее семье в хозяйстве. Давыдов отвозит Варю в район, дорогой Щукарь забавляет рассказами о том, что любовь до добра не доводит, приводит примеры из жизни.
Половцев с Лятьевским живут у Островнова. От вынужденного безделья они пребывают в подавленном расположении духа. Половцев легче справляется с ситуацией, а Лятьевский то становится болтлив не в меру, то, наоборот, молчит. Однажды он пропадает из дому и возвращается лишь через сутки с целой охапкой цветов, и неожиданно Половцев, увидев эти цветы, этот «железный есаул», как его называли в полку, расплакался. Затворничество их продолжается, Половцев от нечего делать собирает и разбирает пулемет, они переругиваются с Лятьевским. Однажды к Островнову являются те самые заготовители скота (работники ОГПУ). Они долго торгуются с Яковом Лукичом, заглядывают в хозяйственные постройки, пытаются напроситься в хату, чтобы распить бутылочку по случаю покупки телушки, но тот им решительно отказывает. После их ухода Половцев и Лятьевский понимают, что «запахло жареным» и надо уходить примерно на неделю. Как только Островнов выходит, Лятьевский заявляет, что он узнал чекиста, так как он сам полоснул его кинжалом (у одного из «заготовителей» на лице шрам), а глаз Лятьевскому именно этот чекист выбил на допросе. Лятьевский рассказывает, что в ЧК его долго держали в изоляции, но потом он выдал четырех казаков, «быдло», которые были пешками в большой игре, этим смягчил следователя, который разрешил Лятьевскому прогулки. Во время одной из прогулок Лятьевскому удается бежать. Он заявляет, что отомстит чекисту, что обязательно убьет его, но не в хуторе, а подстережет где-нибудь за околицей. Лятьевский с Половцевым уходят. Через два дня выясняется, что на пути между хуторами были убиты два заготовителя. Вознице удалось скрыться, и он сообщил обо всем в сельсовет. Приехавшие милиционеры замечают, что у одного из заготовителей уже после смерти был выбит левый глаз. Когда известие о гибели чекистов доходит до Гремячего, Нагульнов и Давыдов понимают, что в окрестностях действует банда. Давыдов предлагает узнать, где заготовители покупали скот, и за этими дворами установить наблюдение.
Проходит время, Лятьевский с Половцевым возвращаются к Островнову. Нагульнов, Давыдов и Разметнов следят за некоторыми дворами, но пока безуспешно. Разметнов тем временем решает, что с холостой жизнью пора кончать, и по-деловому, быстро сватает соседскую девицу Нюрку. На следующий же день справляют свадьбу. Разметнов был очень серьезен, на свадьбе не было ни песен, ни плясок, и тон этому задавал Разметнов.
Жизнь в Гремячем продолжается своим чередом. Тем временем к Половцеву и Лятьевскому приезжает полковник Седой (тот, кто писал им приказы), ныне «волею судеб агроном краевого сельхозуправления». Полковник привез с собой карты и рассказывает Половцеву и Лятьевскому план мятежа, в соответствии с которым они должны действовать. Вопреки ожиданиям Половцева, полковник ставит им задачу не поднимать после захвата колхоза казаков, а выступать туда, где дислоцирована часть Красной Армии. Половцев сомневается в правильности приказа, так как у регулярных частей Красной Армии больше оружия и огневой мощи.
К Давыдову приходит Нагульнов, сообщает, что видел, как к Островнову приходили какието люди, предлагает идти и брать их всех. Они берут с собой Разметнова и отправляются на двор Якова Лукича. Они врываются в хату, но в них летит граната и раздается пулеметная очередь. Нагульнова убивают сразу. Давыдов остается жив еще целый день и умирает только следующей ночью. Приехавший из района фельдшер ничего сделать не смог. Весь хутор переживает смерть Давыдова и Нагульнова, а дед Щукарь четверо суток пролежал после похорон дома, затем заметно сдал, стал нелюдимым и неразговорчивым, у него отказывает левая рука. Его переводят из кучеров в ночные сторожа. Однажды ночью, находясь на дежурстве, он видит женщину в черном, в которой узнает Варю, приехавшую из округа. Варя бросила учебу. Дед Щукарь говорит, что она зря бросила учиться, что Давыдов этого бы не одобрил. Тем временем разматывается клубок контрреволюционного заговора на Дону. На третьи сутки после смерти Давыдова приехавшие из района сотрудники ОГПУ опознали в убитом Разметновым человеке подпоручика Лятьевского. В Ташкенте был арестован Половцев, который устроился в контору счетоводом. На арест он отреагировал спокойно, сказав, что готов к смерти, так как их дело проиграно и жизнь для него стала бессмысленной. По всему Азово-Черноморскому краю было арестовано более 600 человек и среди них Островнов с сыном.
Колхоз решил взять на себя содержание семьи Вари Харламовой, чтобы она продолжала учебу. Разметнов был в городе Шахты (покупал технику), видел там Лушку, которая стала в три раза толще и вышла замуж за маленького лысого горного инженера.
Вечером Разметнов идет на могилу своей первой жены, а над Доном затихает гроза.
Список литературы
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://ilib.ru/
